не могут вместить ни одной глубокой мысли, а пустые головы сносит волной банальных пустяков, которой не сдвинуть набитый знаниями череп. Так что выбор у них один: либо говорить ни о чем, либо с головой окунуться в трясину клеветы и злословия, что для них высшее наслаждение.
– Но ведь не для всех же? – воскликнула леди, пораженная горечью в моем голосе.
– Разумеется, не для всех. Моя сестра свободна от столь низменных пристрастий, за нее я ручаюсь, да и за матушку тоже, если вы числите ее среди тех, кого сейчас порицали.
– Я и не думала никого порицать, тем более непочтительно отзываться о вашей матушке. Мне довелось узнать немало здравомыслящих людей, прекрасных собеседников, умеющих мастерски поддерживать подобного рода беседы, когда того требуют обстоятельства, но это талант, которым я не могу похвастаться. В этот раз я внимательно следила за ходом беседы, сколько могла, но в какой-то момент мое терпение лопнуло и я незаметно ускользнула, чтобы немного отдохнуть в тишине этой аллеи. Не выношу пустых разговоров, когда собеседники не обмениваются ни мыслями, ни впечатлениями, ничего друг другу не дают и ничего не получают.
– Что ж, если я вдруг начну докучать вам своей болтовней, – промолвил я, – не премините мне тотчас же об этом сказать, и я обещаю, что не обижусь, ибо в общении с теми, кого я… в общении с друзьями мне одинаково приятно и молчать, и разговаривать.
– Что-то не верится, но если это так, то вы бы вполне устроили меня в качестве компаньона.
– Значит, я устраиваю вас и в других отношениях?
– Нет, я вовсе не об этом. Как прекрасно смотрится листва, когда в прогалины пробивается солнце! – воскликнула она с намерением сменить тему.
Листва и впрямь смотрелась великолепно: там, где почти горизонтальные лучи солнца пробивались сквозь густые заросли кустарника на противоположной стороне тропинки, они высвечивали их сумеречную зелень, обрамляя полупрозрачные края листьев сияющей золотом каймой.
– Мне даже немного жаль, что я художница, – заметила моя собеседница.
– Отчего же? Казалось бы, в такие минуты вы должны просто ликовать от счастья, что обладаете способностью копировать все многообразие красок и образов, созданных природой.
– Напротив: вместо того чтобы полностью отдаваться наслаждению ими, как другие, я вечно извожу себя мыслями о том, как передать тот же эффект на холсте, а поскольку это заведомо недостижимо, то все – суета и томление духа [34].
– Пусть вы не можете добиться этого для собственного удовлетворения, зато результаты ваших усилий могут восхищать и восхищают других.
– Что ж, в конце концов, мне грех жаловаться: немногим удается добывать средства к существованию, получая от своего труда столько радости, сколько получаю я. Сюда кто-то идет…
Было видно, что это вторжение ее раздосадовало.
– Всего лишь мистер Лоренс и мисс Уилсон, – сказал я, – решили насладиться спокойной
Отсылка к библейскому стиху «Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, всё – суета и томление духа!», Экклезиаст 1:14.
