а где Роза? – Поинтересовался хозяин «Одинокого пастуха».
– В зале, – ответила его супруга.
– Вернется, доходчиво ей объяснить чтоб при судье вела себя как святой агнец. Ляжками не сверкать, задом не вертеть, грудь на стол не вываливать. Свою жену этот судья собственноручно заклеймил и продал шинжунским работорговцам.
– Да ну, а за что? – Воскликнула Глория.
– За то что вертела задом.
Элен Акари и ее похититель стояли во дворе постоялого двора. Мастон Лург задумчиво смотрел на девочку.
– Послушай, – наконец сказал он, – мы собираемся провести некоторое время в общественном месте. Я надеюсь все пройдет без эксцессов.
Ярко-синие глаза девочки встретились с зелеными глазами судьи.
– С чьей стороны? – Дерзко спросила она.
– С твоей, Элен, с твоей. – Усталым голосом ответил судья. – В своем поведении я вполне уверен.
– Я бы на вашем месте не была столь уверена. Вдруг вам приглянется кто-нибудь еще. Вы наброситесь на него, свяжите и тоже повезете его на продажу к Верховному претору.
– Послушай, Элен, я бы очень хотел чтобы ты воздержалась…, – раздраженные слова Лурга были прерваны появлением хозяина постоялого двора.
Спустившись с крыльца, Громми Хаг бросился навстречу гостям. Весь его вид однозначно говорил о том насколько он потрясен, рад и взволнован неожиданной встречей с таким прекрасным человеком, как королевский судья города Туила.
– Господин инрэ, – восторженно проворковал он. При этом трактирщик невероятным образом умудрился в интонацию своего голоса вплести тонкую нотку презрительной усмешки, означавшей естественно только одно: «Какой же ты все-таки жалкий Лург, без рода, без имени, без какого-нибудь пусть даже самого завалящегося титула». Такое мимолетное чувство возникло у главы правосудия Туила. Ну конечно же так оно и было на самом деле, ведь не зря же трактирщик назвал его не господин судья, а именно господин инрэ – таким, согласно кво-перечню, был статус человека, занимавшего должность главного королевского судьи целого города, но при этом не имеющего никакого аристократического титула. «Да, да, – говорили улыбающиеся глаза Громми Хага, – ты такой же босяк как и все мы. Бывший чернопузый крестьянин с соломой в волосах и не знающий нижнего белья».
Мастон Лург приказал себе взять себя в руки. Он вполне отдавал себе отчет, что все это лишь в его воображении. Просто это всегда было больным вопросом для него. Как бы он ни старался, но высшие круги общества, куда были вхожи лишь потомственные аристократы, для него всегда были закрыты. Впрочем, он надеялся скоро это изменить. Он правда еще не решил, что он попросит у верховного претора: герцогство или графство.
– Я очень рад видеть вас и ваших спутников, – между тем продолжал трактирщик, – в моей гостинице. Это такая честь для нас. Вы не представляете
