по невнимательности. Хорошо еще, если они коснутся только оформления; а если где-нибудь в расчетах?..
Но ехать домой я боялась. За час до памятной разборки с отделом нормоконтроля пришло сообщение от Хотена.
«20:10, станция «101-й километр».
Ни просьбы встретить, ни единого вопроса: где установили мой домик, во сколько я обычно возвращаюсь из проектного бюро – кажется, он и так все знал. Просто поставил меня в известность о своем прибытии.
– Беги скорее, – замогильным голосом велела Любовь Казимировна, – пока не спохватились, что ты еще задание сметчикам должна.
Я бледно улыбнулась и побрела на выход, заматываясь в шарф. Не признаваться же, что с куда большим удовольствием осталась бы перепроверять спецификации? По мнению Любови Казимировны, мне полагалось вприпрыжку мчаться к своему парню.
Которого не видела… сколько же я его не видела?
Голова не соображала совершенно, но мороз, как обычно, взбодрил и разогнал мысли. Правда, ни до чего дельного я не додумалась. Теперь мысли вились вокруг покупки портативного тепловентилятора в автосани – или билета к родителям. И то, и другое, увы, откладывалось на неопределенный срок, как минимум – до сдачи объекта. Поэтому к куполу я приползла в состоянии легкой заморозки, уговаривая себя, что и в этом есть свои плюсы (лучше сохранюсь, например), и на свет в окнах обратила внимание только в последний момент.
«Найден», – почему-то подумала я – и поняла, что ошиблась, едва Тайка с восторгом выскочила мне навстречу.
Найденыша я не видела уже несколько дней. И, конечно, ему совершенно нечего было делать у меня дома на ночь глядя.
– Здравствуй, – негромко сказал Хотен, выйдя на террасу.
– Привет, – отозвалась я, замерев на пороге, как пойманный с поличным вор.
Конечно. Я же сама дала ему ключи от дома… когда же это было? Шесть месяцев назад? Семь?
В отношения на расстоянии я перестала верить уже две недели спустя после его отъезда, когда едва не надорвалась, таща на своем горбу Тайку с кровоточащими лапами. Я не знала, как об это рассказать по переговорнику или какими словами описать в письме. Тайка плакала, скулила и не могла идти сама, у нее выпирали ребра и лезла шерсть, а я ненавидела и стыдилась за весь род людской.
Хотен бы не понял. Это нужно проживать, а не рассказывать. Как и покупку дополнительного климатического контроля для купола, когда от ненавистного холода руки покрываются красными звездочками растрескавшейся кожи. Как согласие впервые взяться за разработку магопровода от и до, ведущим специалистом, без проверок и постоянной поддержки от старших коллег. Как уход за Велиславой, когда та свалилась с лихорадкой и не могла согреться. А уж каково волочь Найдена с разбитой головой и не знать, кто он и что с ним…
Хотена не было рядом все это время, и меня не оставляло ощущение встречи двух чужаков.
А он, кажется, совсем не изменился. Все та же крепко сбитая фигура, мощные ноги, широкие плечи – будь Хотен немного
