твёрдо решил, что от любой дури сходу откажется и пить будет самую малость: «Никто меня не заставит. Сбегу от них и всё, – говорил он сам себе, но в глубине души чувствовал, что ждёт его нечто другое. – Ладно, я не монах, в конце концов».
Дверь в квартиру старого дома после настойчивых звонков открыл голый по пояс качок – в джинсах, но босой – и тут же ткнул Дика кулаком в грудь. Он был явно не в себе:
– Ну, ты, кайфолом! Опять опоздал! – язык парня заплетался, в опущенной руке дымилась сигарета. – Я бы не открыл, но Лидуха сказала, что ждёт. Давай, в один заскок!
Они зашли в прихожую, куда свет попадал через коридор из кухни. Пахло куревом, прокисшей едой и ещё чем-то непонятным.
– Выгружай батлы! Что там у вас? – качок защелкнул цепочку на двери, бегло глянул на Сва и добавил: – Догонять будете на кухне. Вперёд! – он с грубоватой силой толкнул их в спины. – Сами в рум не рыпайтесь. Я вас кликну.
Он ушлёпал по коридору в комнаты. Из-за приоткрывшейся двери стала слышней музыка, галдёж многих голосов, пьяные выкрики и девичий хохот. «Что-то твистовое, как в сельском клубе», – про себя отметил Сва и удивлённо проронил:
– Весело вроде бы. А нас сходу отшили.
– Это Крюк, морда поганая, – недовольно и опасливо пробурчал Дик. – С ним лучше не базарить. Давай водяры примем! Сейчас всё рассосётся.
Он вытащил из куртки четвертинку, сделал несколько глотков, гулко выдохнул и, не открывая глаз, протянул её Сва: – Держи, для разогрева! Клоуз кинем тут же. А то потом не найдёшь, я учёный.
Он странно хмыкнул и начал медленно раздеваться. Почти тотчас из открывшейся двери закричал женский голос:
– Дик, валите сюда! Чё вы там пасётесь?
Дверь тут же с треском захлопнулась и приглушила пьяный мужской бас:
– Лидух, ну ты даёшь…
Потом тот же девичий голос кого-то отчётливо и беззлобно от-материл. Дверь открылась снова, и вместе со взрывом хохота в коридор вышла миловидная герла с нагловатой, хмельной усмешкой, в расстёгнутой шемизетке на голой груди.
– Пошли! – рыкнул Дик и полуобернулся на Сва, который всё ещё очумело стыл на кухне.
– Солнышки! – услышал он нежный голосок и, как только она целиком показалась из-за коридорного комода, остолбенел: никакой другой одежды на ней не было, герла держала в отставленной руке бокал с вином, а другой обнимала Дика, прижимаясь к нему всем телом. – Май лав…
Они шагнули внутрь комнаты, и Сва заметил в приоткрытую дверь круглый стол, уставленный бутылками, тарелками и горящими свечами. От их огней по стенам и потолку плясали тени, а вокруг в сигаретном дыму, метались полуголые тела. В нос гадко пахнуло потом, алкоголем и простецкими духами. Сва мгновенно протрезвел и накинул куртку. Через миг за ним с грохотом захлопнулась входная дверь.
– Отстой. Стадо. Никтожества… – губы долго выплёвывали на асфальт одни и те же слова вдогонку за скачущими шагами.
До самого дома Сва изнемогал, пытаясь стереть из памяти увиденное.
– Они
