насупился. Не глядя на Хотена, выговорил трудно:
– А полегче чего ты спросить не можешь? По моему же разумению, простого рубаки, полоса такая пошла. Богиня языческая Хвортуна, о ней ты же сам мне рассказывал, повернулась к нам толстой своей задницей. А мы еще свое возьмем…
– Ну?
– Какое тебе снова «ну»? – засопел Радко.
– Ну, так чего твоему князю на сей раз от меня нужно? Говори, наконец, не томи!
– А… Давно хотел сказать, да ты мне слово не даешь вставить. Требует великий князь наш тебя к себе. Велел, чтобы ты сразу же выехал, однако я решил до утра погодить: кони наши замучились.
На этот раз Хотен вытаращился так, что и сам это ощутил. Тут же прищурился, чувствуя себя скоморох скоморохом. Мужское ли дело – заботиться о том, как выглядишь со стороны? Тем более, услышав такой приказ от князя Изяслава… Тут же головой работать надо, головой!
– Послушай, Радко, – осторожно выговорил Хотен. – Как ты полагаешь, неужели он до сих пор числит меня у себя на службе, твой князь Изяслав Мстиславович?
– Великий князь, не забывай… Я думал об этом в дороге, – быстро ответил децкий. Подняв кудлатую голову, он встретился взглядом с глазами Хотена и не отвел в сторону свои. – В дороге, знаешь ли, о многом думается… Ты не числишься у великого князя Изяслава на службе, Хотенко. Иначе тебе пришлось бы рубиться вместе с нами, боярами Изяславовыми, под Луцком, под Переяславлем, над Супоем… Да все мелкие стычки и не припомнишь… Вот, а этой осенью бросать свою усадьбу и, жену с ребенком посадив на заводного коня, отступать вместе с нами на Волынь…
– И то хлеб, хоть не числюсь, – буркнул Хотен. – Отчего же тогда твой князь… великий князь мне приказывает?
– Так ты слова не даешь вставить, Хотенко! Великий князь Изяслав Мстиславович велел тебе передать… Да встань ты, выслушай, как положено. В кои-то веки я и сам вроде как в посольстве…
Хотен вскочил на ноги, расправил полы полушубка и обеими руками пригладил волосы. Что князь отправил к нему посла, было высокой, не по чину, честью. Тут и Радко поднялся со скамьи, немилосердно затрещав коленями, и выпятил живот.
– «От великого князя Изяслава бывшему мечнику моему Хотену Незамайковичу. Хочу тебя нанять как вольного хитреца. Разыщешь искомое – десятая доля твоя. Достанет тебе, чтобы в Киеве поставить каменную церковь. Однако поспеши». Вот так.
– Ответ дам утром. Ложись, друг мой Радко, отдыхай: тебе-то все едино спозаранку в обратный путь.
Децкий усмехнулся и заявил:
– В ответе твоем не сомневаюсь. А выехать нам надо до света, сам ведь ведаешь, почему.
Хотен и сам понимал, что уже согласен. Куда ему деться, когда большими деньжищами великий князь поманил? Теперь следовало позаботиться об усадьбе и о семье. Он допил свою кружку, снял со стены фонарь со слюдяными стенками, зажег в нем огарок от лучины, горевшей в светце. Хлопнул по железному плечу Радко, снова
