ждал продолжения панихиды. Он волновался и пил успокоительное. Ваня был еще молод. Про кофе он немного знал, для чего оно. А вот для чего валерьянка – не знал.
– Ваня, вот же они, капли. Вот так…
И через некоторое время новая просьба: кофе и валерьянку.
Прошло несколько дней. В час ночи – визит представителей новой власти.
– Товарищ Смоленец, вы сказали, что вы архиерей для всех.
– Да, для всех, кто в Бога верует.
– Так почему же вы пятерых матросов, что лежали в портовой церкви, не отпели? Отпели, значит, бунтовщиков, юнкеров, а наших рабочих – нет?
Владыка сидел вроде бы спокойно. Но так посмотрел на Ваню, что тому показалось: снова попросит кофе с валерьянкой. Однако Ваня понял безмолвную просьбу владыки правильно и принес регистрационные книги.
– Вот, пожалуйста, смотрите. Я эконом, веду учет, невозможно, чтобы не отпели.
Представители уехали. Однако это провокация. И знак: охота началась. Решено было владыку Арсения спрятать в амбаре Иерусалимского подворья монастыря св. благоверного князя Александра Невского. Огородили местечко досками и засыпали зерном. И еще поставили досок.
Еще не закончилась всенощная, снова приехали представители. Где владыка? Не знаю где. Знаю, что уехал из города. Ладно. И на следующий день, к ночи, в одиннадцатом часу – снова приехали. Где архиерей? Нет в городе. Не поверили. Найдут владыку – убьют. Тогда Ваня решил сам пойти к владыке и спросить благословения на визит к матросам.
На рейде стояли красные корабли. На кораблях жили матросы. Без них исполком не принимал решений.
Владыка так и закричал, услышав от Вани о визите к матросам:
– Что ты! Мне все равно гибнуть. А тебя они бросят в море. В море бросят, Ваня!
Однако эконом владыку ослушался и прямиком из подворья направился в порт. Подворье охранялось, расставлены были часовые. Однако Ваня город знал отлично. Так что никто не видел, как он вышел из подворья. В порт Ваня пробрался дорожкой контрабандистов и прыгнул на корабль. Легконогий юноша, когда-то важно вышагивавший босыми ногами в цыпках по Могилевской солее, передвигался по судну, как у себя дома. Словно кто подсказывал Ване, где и что на корабле расположено.
Время позднее. Братишки, возможно, уже выпили и поели, теперь добрые. Можно и поговорить. Господи, буди воля Твоя!
В большой кают-компании висел табачный дым, было душно, пахло водкой, а на столе лежала матросская еда: колбаса, курица, солонина. «Лапы», как назвал ее владыка Иосиф. Бутылки, в значительном количестве, были тут же. Братишки выглядели сытыми.
Вдруг перед ними возникла смешная и очень страшная фигура. Скуфеечка, ряса в пыли и угле, перепачканное лицо, а в нем поблескивали хитрющие глазенки. Фигура, подобрав полы, как-то по-птичьи подскакивая, направилась к столу, видимо, намереваясь поговорить за жизнь. Это было уже не смешно.
– Черт, – заорали матросы все как один, – черт!
Фигура,
