не имеющих ни состояния, ни высокого социального статуса, а значит, по идее, во всем зависимых от престола. Набирает воинов из низов старого Государева двора, по некоторым свидетельствам того времени, – чуть ли не из «косолапых мужиков». Наделяет себя неограниченной властью над этим войском, а само войско – неограниченной властью над страной.
Система действительно оказалась намного проще предыдущей, сохраненной в земщине. Да и более управляемой, хотя и не настолько, насколько рассчитывал Иван IV. Но только – вот беда! – эффективность ее была крайне невелика. Опричное войско годилось для охранных целей и было незаменимым инструментом репрессий. Но даже во время борьбы с земскими заговорами, даже во время грабительского похода на Новгород и Псков в 1570 г.[171], опричники покидали царя, предпочитая кровавой, страшной, но все же службе, личное обогащение. В записках немца-опричника Генриха Штадена есть очень характерное место: царь после этого похода делает в Старице смотр опричному войску, желая знать «…кто остается при нем и крепко его держится»[172]. И «мемуары» Штадена, и записки других иностранцев об опричном времени изобилуют свидетельствами многочисленных злоупотреблений опричных должностных лиц, не меньше заботившимися о собственном обогащении, чем старая, аристократическая администрация, но более «голодных», а значит, менее сдержанных в методах и масштабах вымогательств, взяточничества, открытого грабежа. При этом они осмеливались оставлять Ивана IV в его походах…
Но это, так сказать, цветочки.
Ягодки подкинула очередная военная кампания в Ливонии. Летом 1570 г. русское войско, усиленное отрядами ливонского короля Магнуса, союзника Ивана IV, осадило Таллин (Ревель). В распоряжении воевод была отличная артиллерия и значительные по численности полки. Однако и город оказывал упорное сопротивление. Через два месяца после начала осады из России подошло подкрепление – опричный корпус. Его присутствие в осаждающей армии дало эффект, прямо противоположный ожидавшемуся. В хронике таллинского пастора Бальтазара Рюссова, в частности, сообщается: «Этот отряд гораздо ужаснее и сильнее свирепствовал, чем предыдущие, убивая, грабя и сжигая. Они бесчеловечно умертвили много дворян и простого народу». В итоге решимость защитников города лишь возросла, а мирные переговоры с ними потеряли всякий смысл. Проведя всю зиму под стенами неприступной крепости, русские полки в марте 1571 г. вынуждены были отступить.
Воеводы, виновные в срыве Ревельской операции, под арестом отправились в Москву.
Тогда же немец-опричник Таубе пытается поднять мятеж в Юрьеве-Ливонском.
Еще хуже складывались дела на южном фронте.
Во второй половине 1560-х гг. опричные полки не раз выходили на юг, «по крымским вестям»: напряженность в отношениях с Крымом не убывала. Но в боевых действиях они принимали участие довольно редко. Уже в октябре 1565 г. опричный корпус был выдвинут под Болхов, где стоял с войсками крымский хан Девлет-Гирей. Однако
Подробнее см. Глава V.
Штаден Г. Записки немца-опричника. М., 2002. С. 108 (курсив мой. – Д.В.).
