из вас, паскуд, был с ним, когда он пошел на баггейна?
Брови Инквизитора удивленно приподнялись. Он был в курсе недавно произошедшего и сразу понял, о чем говорит охотник. Недалеко от крохотного городка, носящего громкое название Стоящий-на-Перепутье, объявился баггейн – опасное существо, с которым немногим было под силу справиться. Свободных связок охотников было всего две, но одна находилась недалеко от столицы, и оборотень успел бы сожрать полгорода, пока бы они добрались до места происшествия, а вторая связка состояла из неопытных молодых охотников, и магистр Десебел запретил браться за истребление этой твари. В Гильдии находился только Ролло, по причине недавнего ранения отсиживающийся в крепости и страдающий от безделья, который ждал запропастившегося Хеса. Бывалый охотник впервые переоценил свои силы – слишком он привык к тому, что его спину прикрывает такой боец, как возвращающийся с очередного рейда черноволосый мужчина. Святое братство, заинтересованное в уничтожении баггейна, послало за самоуверенным охотником одного из своих. Инквизитор вернулся обратно один и привез, кроме известия о смерти, еще и перстень, ранее принадлежавший Ролло, а теперь лежащий на столе перед Хесом.
– Удивлен? – голос Хеса звучал хрипло. – Да, я знаю, что вы постоянно следили за ним, как за моим лучшим другом, и что один из вас сопровождал его к той Твари. Почему вы своей проклятой «святой силой» не защитили его?! Посчитали, что он этого не достоин?!
Последние слова он с ненавистью выплюнул в лицо молча стоящему священнику.
Охотник, глядя в невозмутимое лицо, расхохотался:
– А теперь решили оказать мне честь сгореть на святом костре? Что же будет с вами, когда мы, истребленные когтями Тварей и вашими виселицами, просто исчезнем? Пока мы дохнем, как псы, защищая ваш покой, вы охотитесь на нас, как на Порождений Тьмы!
Такой яростью горели его глаза, и такая неистовая злоба клокотала в низком голосе, что Инквизитор попятился. Хес, словно зверь, почуявший слабину и страх, метнулся вперед, перевернул стол, отшвыривая его на подскочивших со стульев охотников, с шелестом вытянул клинок из ножен, и отточенная сталь уперлась священнику в горло.
Охотники подорвались с мест, бросаясь к озверевшему собрату. Сразу двое повисли на руках мужчины, но практически сразу были отброшены, словно щенки. Рыжий мальчишка кинулся на защиту своего Наставника, но жестокий удар локтем в лицо заставил его отшатнуться назад, падая навзничь. Он завозился, прижал руки к лицу, а между пальцев заструилась кровь из разбитых губ и не иначе как сломанного носа.
– Твоя душа, Гайюс… – почти ласково прошипел охотник. – Твоя душа более мерзкая, чем все те Твари, что встречались мне. Она черная, словно деготь, и столь безнадежно погрязла в грехах, что ни один из Семерых не заступится за тебя перед Судом! Разве такой, как ты, имеет право карать?
Он отодвинулся от посеревшего Инквизитора, так и не решившегося по неизвестной причине даже слова сказать
