янулась за полотенцем, чтобы дать уставшему телу хоть минутку отдыха, но зычный голос тренера продолжал выдавать жесткие команды:
– Еще! Сильнее! Еще! Последний раз!
Я ничуть не верила этим заманчивым обещаниям, потому что тренировка длилась уже больше получаса, и пусть я освоила пока не все тренажеры, но некоторые обманные приемы тренера раскусила. Это вранье – насчет «последнего раза», а на самом деле…
– Еще четыре! – крикнула тренер. – И еще последний! И еще восемь!
Ну вот…
А на самом деле тренировка в разгаре, и я умру на одном из тренажеров, так и не вернув себе прежние худосочные формы. Спасибо булочкам и копченой колбасе, спасибо газировке и пиву с рыбкой, спасибо шоколадному мороженому, спасибо моему бывшему, расставание с которым я заедала целый месяц, а потом так привыкла есть, что не заметила, как начала просто жрать.
И спасибо моему дню рождения, на который мама подарила мне полугодовой абонемент в спортивный клуб.
– Поздравляю! – осчастливила она меня сегодня утром и вручила пластиковую карточку.
В общем-то, это был даже не намек, а явный пинок. И когда самые близкие люди плюют на жалость к родному человечку и перестают тюкать заверениями, что любят тебя в любом облике, значит, ты довел не только себя, но и их.
Получив подарок, я изобразила улыбку радости, не поленилась найти весы в шкафу, а когда встала на них… чуть не упала в шоке. За два года, что мы с весами не виделись, показания выросли на двадцать килограмм! Двадцать!
Я подкралась к зеркалу и впервые за долгое время внимательно на себя посмотрела.
Это была я. И тем не менее далеко не я.
Я по-прежнему воспринимала себя молодой, в меру симпатичной и в меру стройной девушкой двадцати пяти лет. А сейчас увидела молодую, в меру симпатичную женщину неопределенного возраста и с весом в восемьдесят пять килограмм. Причем, килограмм пять весили приобретенные мною щеки. Другие вкладывали капиталы в недвижимость, в одежду и украшения, а я вложила в сало собственного производства, которое теперь предстояло вытапливать в шкварки.
Первым делом я отказалась от завтрака, по иронии оказавшимся яичницей с салом, а потом отрыла в своем безразмерном шкафу спортивную форму, кеды, захватила абонемент и отпинала себя после работы в спортзал. Я даже переоделась и мужественно взошла на эшафот, маскирующийся под орбитрек. Моего палача, то есть моего тренера, звали Ольгой. Улыбчивая такая, красивая, подтянутая… Она мило проводила меня в пыточную и начала терзать за все съеденное мною. Это было больно, потно и безнадежно.
– Еще! Даже если ты думаешь, что больше не можешь, сделай еще один раз и только потом остановись! – строго говорила она.
А я представляла, как вернусь домой, где меня дожидается праздничный торт, и недоумевала: кто украл моего улыбчивого тренера, заменив на этого подтянутого монстра?
– Еще! Не ленись! Не жалей себя! – звучали новые приказы.
Улыбка к тренеру вернулась только после экзекуции, через час.
Я сползла с последнего орудия пытки, а мой тренер, счастливо растянув губы, сказала, что я слабачка, что больше вряд ли вернусь в клуб, потому что сюда ходят только сильные люди. Так же с улыбкой она со мной попрощалась, всем своим видом показывая, что прощание навсегда, а я, даже не переодеваясь, захватила с собой одежду, в которой пришла, и выползла на свет Божий. Кое-как добрела до первой попавшейся лавочки, уже предвкушая, как сяду и отдышусь, и пожалею себя, и подуюсь на странного тренера, которая сделала все, чтобы я действительно не вернулась. Но к моему великому раздражению, лавка была занята.
Я повертела головой, но в потемках никаких других мест для сидения не наблюдалось, да и моим ногам было плевать на стеснение, они не задавались вопросом: «Как это, подсесть в таком виде к незнакомому красивому мужчине?» Они просто довели меня к лавочке и отказались пройти мимо.
Я села сначала на самый краешек, но потом обиделась сама на себя и расселась вволю. Как и мужчина. Мы вдвоем умудрились занять довольно много места. Но если он – за счет подкачанной фигуры, то я…
А, в темноте не видно!
Да он и не смотрит в мою сторону. Сидит, о чем-то своем думает и… пьет, что ли? На алкоголика не похож, одет хорошо – джинсы в обтяжку (жаль, что он сидит, уверена, есть на что глянуть), под кожаной курткой красный свитер (если мне не изменяет зрение в тусклом свете фонаря) и байкерские ботинки с рисунком рыжего огня от подошвы, а на глазах темные очки, будто ему вечерней темноты мало. На притоптанном снегу бутылка коньяка или виски, и точно не из дешевых. Изредка мой сосед по лавочке тянулся к бутылке, делал глоток и ставил бутылку обратно в снег.
– Что празднуем? – не знаю, что меня дернуло обратиться к нему.
Вообще,
