античные скульптуры и живопись Эпохи Ренессанса. Соответственно – фотоаппарат и кинематограф должны были «преодолеть несовершенство живописи и человеческого зрения». Архитектуре футуризма был свойственен культ машины.
В творчестве футуристов, будь то поэзия или живопись, главенствовал принцип симультанности. Их картины обладали энергичной композицией, изобиловали зигзагами, усечёнными конусами, спиралями. Объекты дробились на большое количество фрагментов, пересекающихся острыми углами. Движение передавалось многослойностью картины.
При этом футуризм, как явление первых десятилетий ХХ века, в основном развивался в Италии и России, но это были два принципиально отличающихся футуризма. Если, к примеру, сюрреалистические «филиалы» различных стран равнялись на французскую интернациональную школу Бретона, то с футуризмом дело обстоит сложнее.
Первыми футуристами в России были братья Бурлюки. Давид Бурлюк основал в своём имении колонию футуристов «Гилея», сплотив вокруг себя немалое количество ярких индивидуальностей: Маяковский, Кручёных, Хлебников, Гуро и т. д. Я думаю, все, кто вырос в СССР или на постсоветском пространстве, помнят школьные уроки литературы, поэтов-символистов, акмеистов и футуристов, футуристический манифест «Пощёчина общественному вкусу» с призывом «сбросить с корабля современности» Пушкина, Толстого, Достоевского и прочих классиков, поскольку «кто не забудет первой любви, тот не узнает любви последней». На постсоветском пространстве футуризм породил немалое количество авангардных течений: эгофутуристы, кубофутуристы, конструктивисты, будетляне, обэриуты и прочие. В частности, тот же Малевич, до последнего не порывавший с фигуративным искусством (его последний автопортрет был написан в импрессионисткой манере, а также у него немало произведений в классической манере), в обязательном порядке требовал от своих учеников изучения реализма, импрессионизма, сезанизма, кубизма и футуризма, не ограничиваясь одним лишь супрематизмом (который считал логическим развитием принципов импрессионизма).
Судьба многих футуристов была печальной: первое время подобный авангард принимался советской властью достаточно доброжелательно, но в дальнейшем многих авангардистов расстреляли, репрессировали, затравили, обрекли на забвение. Пастернаку, давно отошедшему от футуризма, всё равно приходилось слышать обвинения в свой адрес ещё и по этому вопросу, а Шкловский был редким примером писателя, сохранившего за собой профессиональный статус вопреки опале.
Логическим развитием базовых принципов футуризма стал трансгуманизм с его киборгизацией, генной инженерией и переносом сознания в технику. В то же время современный неофутуризм значительно ближе такому направлению научной фантастики, как научный позитивизм: вера в светлое будущее, где человек и высокие технологии сосуществуют в гармонии с природой.
«Первый
