– получается сквозняк. Откроешь с одной стороны – душно. Больше того, при этом мгновенно налетают мухи, и спасения от них нет. Но для настоящего туриста-любителя и жара не помеха.
Мы направились на север Пакистана в небольшой городок Гудду почти за тысячу километров от Карачи. Трасса великолепная. У самого Карачи несколько километров шоссе разделено линией светящихся ночью плиток. Весьма дорогое удовольствие для такой бедной страны. Но это ещё не самый большой контраст между богатством и бедностью.
Сначала вдоль дороги виднелись какие-то развалюшки наподобие сараев без окон и дверей, но из проёмов которых, откидывая жалобно обвисшие куски серой материи, выходили или выглядывали люди; на высоких бамбуковых палках вытягивались полотняные тенты, создающие собой приятную тень для путников, решивших отдохнуть с дороги и выплеснуть в себя бутылочку другую пепси-колы или меринды от неистощимой жажды, да съесть пару другую лепёшки-чапати, обмакивая их в соевый соус. Изредка среди полу развалившихся и измождённых от жары строений появлялись вдруг блистающие роскошью, выбеленные до белизны первого снега и разукрашенные гирляндами разноцветных лампочек, зеленеющие ухоженными лужайками, виллы местных богатеев. И всё это разнообразие на фоне унылой пустынной равнины с редкими акациями по обочинам шоссе. Козы, ослы да крикливые вороны разнообразили грустную картину.
Но вот пейзаж оживился. Потянулась откуда-то в небе узкая полоска диких уток, и, сделав плавный разворот по воздуху, направилась обратно в ту же сторону, куда бешено вращались колёса автобуса. С той стороны навстречу приближались зелёные рощицы, куда и летели, по-видимому, утки. Да и у самого шоссе стало веселей: появились голубые лужицы воды с торчащими чёрными спинами утопающих в грязи буйволов. Затем стали появляться семейками пальмы. И вот уже они целой колонией окружили изумрудную поверхность озера, красуясь в ней отражениями замечательно растопыренных причёсок. Где-то из-под стволов вспархивали куропатки да перепела, но быстро скрывались, чтоб не попасть на мушки ружей затаившихся в засаде охотников. Бекасы, те, низко опуская длинные носы, спасались бегством, прячась в густые тростниковые заросли, облепившие собой все берега.
По этим признакам можно было догадаться о дыхании могучего Инда. Главная река Пакистана, артерия её жизни, приближалась. Но сначала была знаменитая древняя Татта, служившая пристанищем самому Александру Македонскому, обитель многих королей и принцесс, чьи останки до сих пор покоятся неподалеку от города на территории Маклийского холма площадью около пятнадцати с половиной квадратных километров. Это громадное собрание могил, склепов, мавзолеев, возведенных в память о некогда могущественных людях Синда, самый большой в мире некрополь – мёртвый город. Если посмотреть на него с высоты птичьего полёта, увидишь гигантскую безжизненную площадку, словно посёлок на песке, вылепленный детскими руками. Ни шумных улиц с гудящим и жужжащим транспортом, ни играющих в прятки
