поглощать его, не обращая внимания на ноющие обрубки ног и на всевозможных водяных пиявок и рептилий, полностью облепивших то, что было погружено в воду. Я впервые в этом мире испытал чувство победы, и никакая боль не могла его омрачить.
– Ну и что дальше!? – думал я, сидя в центре своей цитадели. За прошедшее довольно продолжительное время, которое я так и не научился здесь определять даже приблизительно, я свободно стал добирался до водопада и до леса, утоляя чувство жажды и голода. В пищу шла агрессивная и зубастая рыба, плавающая в ручье или твари напоминающие кроликов, довольно часто попадающиеся на опушке леса. Я даже приспособил плавательный пузырь и желудок отвратительной твари под тару для запаса воды, которую приносил на площадку, хотя добраться до источника мог минут за пятнадцать при желании. Моя одежда пришла в полную негодность, а организм, наоборот, из захудалого, по этим меркам естественно, превратился в трудно уязвимую машину, со стальными мышцами и отменной реакцией. Даже перепады температуры я воспринимал как должное и обыденное явление, практически без дискомфорта для себя. Желудок научился переваривать сырое мясо уже без всяких протестов и отвращения, как будто я всю жизнь только тем и занимался, что ел сырую пищу. Огонь, к сожалению, я так и не смог добыть. Вроде найденные неподалёку камни при ударе и высекали искры, но местная древесина в упор гореть не хотела, а высушенная трава просто превращалась в мелкую пыль. Ядовитые укусы мелких тварей, конечно в небольших количествах, теперь вызывали только неприятный зуд и небольшую опухоль, в месте укуса, а ведь раньше, встреча только с одной из них, приводила к летальному исходу. Сказать, что всё наладилось, было нельзя, язык просто не поворачивался назвать это серьёзным улучшением моей жизни. Я также постоянно испытывал постоянную жуткую боль, да и умирать приходилось довольно часто, хотя периодичность и снизилась в разы. Почему не сошёл с ума, сам понимаю с трудом, наверное, само понятие, что я живой играло главную роль в этом. В момент прыжка с крыши, слово «жизнь» было возведено в ранг единственного приоритета, даже если она была в страшных мучениях – всё равно это была жизнь. Но и продолжаться так дальше тоже не могло, потому и сидел на площадке с единственной мыслью: «И что дальше? Куда бедному крестьянину податься?». То немногое, что всегда согревало меня, была надежда, что в этом мире я совсем не одинок, и есть где-то уголок с нормальной жизнью, а я просто неудачно попал сюда, вляпавшись в самое отвратительное место в этом мире, кишащее злобными тварями. Ну не может же такой дивный, по красоте природы, с фантастическим буйством изумительных красок и совершенных форм, с разнообразием животных и птиц, хотя мне встречались только агрессивные виды, быть не заселён разумными созданиями. Потому в список своих очередных приоритетов, первым пунктом, я внес разведку местности, с целью найти подобных мне людей. Как сильно,
