не раз уже бывал в яме отрешённых за частые уклонения от работы на шахте. Он знал, что находясь там, ни лучей Ирао, ни Джамаилов бояться, не стоит. Потому что и те и другие обитают лишь за её пределами.
Его привязали веревкой к подъемнику и дали в руки мешок с едой, которой было не так много. Шестерни вращались, а канат опускал вниз спокойного Гирнгримгрона, узника ямы отрешённых.
– Не ешь всё сразу – кричал ему вслед Драмкраурик – еду тебе никто не принесет.
Гирнгрингром молча, погружался вниз. Стоявшие сверху, толстые надсмотрщики, ехидно улыбаясь, провожали его взглядом. Минуя сырые скалистые стены, он приблизился ко дну ямы. Он отвязал веревку, и та устремилась вверх, затем подошел к краю и посмотрел на то, как за пределами широкой дыры, лучи Ирао освещали просторное ущелье, и видно было, как один Джамаил пришел на водопой к бурно текущей реке. Но будто почувствовав, что сверху за ним наблюдают, он поспешил прочь, быстро перебирая четырьмя черными лапами.
Сидя на камне, Гирнгримгрон задумчиво глядел вдаль. В этот раз ему всё казалось иначе. Он уже не раз встречал восходы Ирао в яме отрешённых, и всегда возвращался на поверхность, продолжая работать в шахте, обменивать руду на отдых и еду, а затем вновь погружаться за рудой, изнывая от тягостной работы. Он иногда думал, что лучше находиться в яме, где дают хоть какую-то еду, чем в шахте, где постоянно приходилось утруждаться. Он положил под голову мешок с едой, прилег и задремал.
Его бледную голову часто посещала мысль о том, чтобы покинуть бездну и отправиться в дальние скитания, на другой берег бурной реки. Его не пугала ни высота, с которой ему пришлось бы спускаться, ни река, которую ему пришлось бы миновать. Он думал лишь о неизвестности, с которой ему предстояло встретиться за пределами ямы, на просторах ущелья, где после заката во мраке бродят Джамаилы. Никто не осмеливался покидать бездну или ступать дальше заброшенных шахт, ведь жителям Аркфара была известна лишь та жизнь, которая происходила в его пределах, и каждому она была дорога. Случалось, что узники безвозвратно пропадали, и считалось, что они уходили и погибали.
За пределами темницы, свет Ирао покидал ущелье и в сгущающейся всюду тьме раздавались звуки воющих Джамаилов. Они то и пробудили спящего узника. Он подошел к краю и громко завопил, вой стих на миг, но затем продолжил раздаваться. Мгновение отделяло его от решения бросить всё, и отправиться в невиданное скитание, которое могло бы кончиться весьма плачевно. Но его обуяли сомнения. И чтобы им не подаваться он бросил сумку с едой вниз, на другой берег бурной реки, а затем схватился руками за голову, думая о том, что делать дальше. Ему оставалось либо погибнуть от голода сидя в своей темнице, либо спуститься за своей пищей. Погибать от голода он не желал и поэтому, даже не посмотрев, сначала вниз, он начал спускаться.
На отвесной стене, выступов, за которые можно было
