встряхнул газету.
– О, знаешь, мир рушится. И так далее и тому подобное.
Я положила голову ему на плечо:
– Значит, просто еще один обычный день? Все так же наполненный мучениями?
Он улыбнулся:
– Верно.
Я наблюдала за папой, пока он читал газету. На нем был темно-бордовый шерстяной джемпер, который мама не раз сдавала в благотворительный магазин, а он потом выкупал, потому что когда-то именно такой был у Пола Маккартни. Странно ли, что мне нравился папин запах? Он меня успокаивал. И был родным.
Дело в том, что я папина дочка. Его маленькая принцесса. Как с любовью говорила мама: «Счастливая случайность». Родители не планировали заводить второго ребенка после рождения моей сестры Луизы, особенно учитывая их возраст. А потом Луиза вышла замуж и съехала, и это, думаю, их напугало. Особенно папу. Поэтому мне уделяли много внимания. Но иногда мне этого не хотелось, так как не верилось, что я когда-нибудь встречу человека, который будет так же хорошо относиться ко мне, как папа.
Меня начало клонить в сон, но мне было так уютно, что я осталась сидеть.
– Я накричала на Рут, – сказала я. – И велела впредь не использовать мои панические атаки в своих подкатах к парням.
Я замолчала, размышляя, стоило ли продолжать.
– А потом сказала парню, которого она пыталась закадрить, что у нее было ЗППП.
Вот теперь папа удивился. Он снова отложил газету и посмотрел на меня.
– Это так ужасно, – продолжила я. – Не знаю, что на меня нашло. Я просто страшно разозлилась. Она больше никогда со мной не заговорит. А какой-то парень узнал про меня все. Я чувствую себя униженной.
Я закончила речь и ждала папиного ответа в надежде, что он поделится своей мудростью.
– Так, – сказал он, – значит, просто еще один обычный день? Все так же наполненный мучениями?
И тут неожиданно для себя я рассмеялась.
Всегда приятно просыпаться воскресным утром. И первые пять минут именно так и было. Сквозь занавески проникал свет, и я с удовольствием наслаждалась теплом и уютом кровати. Но потом, конечно же, вспомнила о произошедшем. Я вскочила и отыскала телефон, который оставила в куче вчерашней одежды. Разблокировав экран, увидела девять пропущенных звонков: четыре от Лиззи, четыре от Аманды и один с неизвестного номера.
Не стоило так сбегать. Тогда это казалось эффектным и важным ходом, но сейчас я понимала, что это скорее было эгоистично и глупо. Подруги переживали за меня. Чертовски злились, но переживали. Я провела пальцами по волосам и поняла, что сегодняшний день потрачу на извинения.
По дому разлетелась трель дверного звонка, и я услышала, как мама ее открыла. Вероятно, кто-то из соседей пришел попросить молока – такой у нас был квартал, с местными интригами и уличными вечеринками.
Как же я удивилась, когда в комнату с мертвенно-бледным лицом ворвалась Лиззи.
– Так, значит, ты жива, – сказала она.
Я подняла с пола толстовку и быстро
