на самой высшей точке вала,
Совершив в полете разворот
И в пучину падая устало,
Чувствует, что родина зовет!
……………………………………
Мне знакомы жизненные бури,
Но теперь сквозь солнечный туман:
Вижу себя юным на Амуре,
А Амур уходит в океан…
В новом веке
Вот опять живу в обшарпанной общаге.
Где ровесники, друзья или подруги?
От Нью-Йорка до Госдумы и Гулага –
Каждый пайку получает в своем круге.
Я остался у разбитого корыта,
В ареале моём – только атавизмы:
И луна над старым садом не забыта,
А деревня еще смутно помнит измы.
Говорят здесь о душе, а также – чести,
Поминают часто бога или чёрта,
И не смотрят телевизор, даже «Вести».
Словом, люди здесь совсем иного сорта.
И ни выжечь, и ни вырвать этих фактов,
В новом веке странно видеть человека:
Он не знает меморандумов и пактов.
Для чего ему опека, ипотека?
Ни к чему ему помешанный мессия,
Бюллетени, урны, выборы, кабина…
Что такое «Справедливая Россия»
Раз «Единая Россия» – не едина?
Отчего-то понимают здесь превратно
Жизнь элиты или разных депутатов:
От Госдумы до Гулага и – обратно,
Губернаторы – ворьё или из катов…
Если здесь родился и не пригодился,
Значит, ходит в бизнесменах или урках.
Если кто-то долго в умного рядился,
Со всем родом он останется в придурках.
Почему-то сохранилась здесь природа,
Избы, дым печной, ни смога, ни тревоги.
Если кто-то, как-то, вышел из народа,
То обратно не найти ему дороги.
Ни к чему ему убогая деревня,
Где Емеля на простор глаза таращит.
Не растут нигде корнями вверх деревья,
И никто добро в могилу не утащит…
Уложу я снова вещи в чемоданы,
Почему-то подступают к горлу слёзы:
На рассвете мне привиделись туманы,
Свежий снег и кони в искрах от мороза…
Новый Pushking
В интернате, ах, простите, – в Интернете,
Мы в корзине, ах, простите, – в паутине.
Лихо бэтмены лихачат в Литсовете.
Новый Pushking не замечен по причине –
Старый Пушкин не прочитан хорошо…
Лихо бэтмены строчат и заполняют
Разудало паутинный мир томами.
Новый Pushking снова старого читает,
Озабоченный строкою и долгами,
Ощущая лишь беспомощность свою…
С
