мне, что будет ходить только в нём, как настоящая деревенская жительница. А когда я попыталась протестовать, что на деревенскую она не похожа, а вот на безумную хиппи как раз да, нарочно начала меня подкалывать, делая вид, что и мне собирается купить такой же страшный балахон, а все мои шорты и джинсы сожжёт на большом костре.
Продавщица, сверкая золотым зубом, между тем расспрашивала маму, кто мы, откуда, где живём. И очень удивилась, когда услышала, что в Анцыбаловке.
– Это ж где там, у кого ж? А почему не здесь? Анцыбаловка, подумайте только! И не боитесь?
– А чего там может быть страшного? – сразу насторожилась мама, а я перестала следить за чумазой девочкой.
– Да ничего, ничего, – вопреки своим словам, всем своим видом продавщица показывала, что очень даже «чего». Она только и ждала маминого вопроса, чтобы немедленно начать тараторить. – Просто, случись что, и не поможет никто. И…
– Ты давай пошевеливайся, языкастая! Нечего молоть тут языком, работай давай. Развела турусы на колёсах.
Мы все аж вздрогнули от неожиданности, когда за нашими спинами раздался этот сиплый голос. Я с удивлением увидела старика из Анцыбаловки, того, у которого была рыжая собака. Сейчас, впрочем, он был один, в какой-то приплюснутой кепке с отломанным козырьком и в сером костюме с потёртыми локтями. Мама вежливо поздоровалась с ним, но он только буркнул что-то неразборчивое в ответ, что можно было трактовать как угодно. Получается, он шёл за нами следом и даже не окликнул, лишь бы не разговаривать, что ли.
Продавщица тут же прекратила свою интересную болтовню, к нашему разочарованию, и быстро принялась пробивать наши покупки.
– А как вы сюда добираетесь, неужели пешком? – спросила у старика мама. Наверняка, мысль о том, как за нами следом крался этот дядька, тоже пришла ей в голову.
– Не, я на велосипеде, – нехотя ответил он и угрюмо посмотрел на меня. – Ежели надо, обратно девчонку могу на багажник взять.
– Я лучше с тобой, – тут же отступила я за мамину спину. Мне этот дядька совсем не нравился.
Мама посмотрела на меня насмешливо, но промолчала. Я и без того смутилась из-за своего поведения. В самом деле, будто мне шесть лет. Понятно было сразу, что никто из нас, и мы, и старик, всерьёз его предложение не принимаем.
– Припёрлись из нечистого места, – прошипела девчонка, когда мы выходили из магазинчика.
– Что? – возмущённо переспросила я. Мне так и хотелось поставить эту наглую неряху на место, но мама поторопила, не собираясь задерживаться здесь ни на минуту. Не знаю, расслышала ли она этот неприятельский шёпот. Тут и продавщица прикрикнула: «Ну-ка, Галка, брысь отсюдова!»
Противная Галка зло сверкнула в мою сторону глазами и, прижимая к груди обеими руками свои покупки, помчалась прочь по улице.
Мама, казалось, совершенно не обратила на эту сцену никакого внимания. Она уже нашла местечко, где прилично ловилась сеть,
