такое возможно? Неужели это все на самом деле с ними происходит?
Серей Петрович принадлежал поколению, которое много читало. Не только читало, но и мечтало. О полетах в космос, о путешествиях в другие миры, о перемещениях во времени. Эра научной фантастики оставила неизгладимый отпечаток в умах подростков той поры. Таинственное и невероятное тогда казалось близким и реальным. Это сейчас дети, пресытившись низкопробными фильмами, не особо верят в разного рода чудеса. А ведь в любимых книгах детства Сергея Петровича описывалось все самое что ни на есть человеческое – дружба, преданность, геройство, стремление к подвигу во имя жизни… Вот и вырастали из тогдашних «книжных» подростков такие люди, как он сам – честные, принципиальные, бойцы и исследователи по сути своей. Только жаль, что, повзрослев, пришлось расстаться с мечтой о других мирах, потому что на основе знаний и опыта довелось убедиться, насколько рационален мир… И вот, оказывается, невероятное все же случается – если, конечно, это все не сон. Так, может быть, зря Петрович когда-то убедил себя в том, что все то, во что он верил в детстве – лишь выдумки писателя? Что, если кто-то из этих писателей и в самом деле сталкивался со странными явлениями – вот как он сейчас?
С мысли его сбили девочки, которые сняли куртки и, отдав их Сергею-младшему, с удвоенной энергией принялись собирать цветы.
– Так дело не пойдет, – сказал Петрович, забирая одежду у подростка, – Сережа, слазай на ту сторону и приволоки сюда какой-нибудь длинный, но сучковатый дрын.
– А зачем? – спросил юноша, впрочем, без пререканий направившись к дыре.
– Увидишь, – загадочно бросил ему вдогонку учитель.
Обратно Сергей появился минут через пять, когда учитель уже начал волноваться. В руках у него был в меру кривоватый сухой ствол молодой елочки, длиной метра три.
– Годится? – спросил Сергей-младший, поднимая вверх свою добычу.
– Вполне! – ответил мужчина, поскольку сучков на ели обычно как блох на собаке – это вам не сосна, – тыкай толстым концом сюда, – он указал Сергею-младшему на один из вентиляционных ходов местных грызунов.
– Итак, – сказал учитель, когда ствол елочки был утвержден в дырке и, углубившись в землю чуть больше чем на метр, уперся во что-то твердое, – поскольку театр начинается с вешалки, то и мы не будем нарушать эту хорошую традицию. Прошу! – он повесил куртки девочек на обломленные сучки, а вверху водрузил свою. Действительно, со стороны это было похоже на вешалку, невесть как возникшую на холме посреди степи.
С вершины холма не только открывался замечательный вид, с него в случае чего было легко заметить любую приближающуюся опасность. А вот ее-то пока не наблюдалось. Сергей Петрович помнил, что возня с вешалкой отвлекла его от одной важной мысли, но вот какой… Избавившись от куртки и перестав обливаться потом, он начал мыслить более легко и расковано. Он позвал – и мысль послушно вернулась, подобно преданной виляющей хвостом собаке.
«Мамонты, степь, а точнее, тундростепь, – думал он, –
