не заметил, как дошел до дома Хельмрайхов. В нерешительности он остановился перед входом. Дома, кажется, никого не было, и искушение просто спрятаться в своей комнате и натянуть одеяло до ушей было очень велико. Хотя он точно знал, что мысли в голове не оставят его в покое – они будут скакать и кружиться по кругу. Может быть, было бы лучше, если…
– Йона!
Он вздрогнул и увидел Паскаля в потрепанной футболке и брюках-легинсах, бегущего через улицу.
– Эй, здорово, что ты уже дома. Я прогулял сегодня школу. У меня тест по физике, а я ни строчки не выучил. – Он широко улыбнулся. – Можно к тебе?
Сначала Йона хотел ответить отрицательно, не ходить вокруг да около, даже если это и прозвучало бы обидно для Паскаля. Его сдержал тот самый трепет где-то в районе желудка, грозящий перерасти в паническую атаку. Если бы он продумал свою историю до конца…
Он должен знать, как умер Лихтенбергер, но, вероятно, результаты расследования не сделают достоянием общественности. Так даже лучше, наверное. Тогда ему не нужно будет задавать себе вопрос, был ли он сам так или иначе к этому причастен и…
– Ну ты чего? Мы войдем или тебя хватил удар? – Паскаль перепрыгивал с ноги на ногу, как будто делал разминку. – У тебя такой странный застывший взгляд.
Не проронив ни слова, Йона достал из кармана брюк ключ и открыл дверь. Он направился в свою комнату, ничуть не беспокоясь о том, следует за ним Паскаль или нет, затем упал на кровать и закрыл глаза.
Судя по скрипу, Паскаль сел на крутящийся стул. Он тихо напевал песню, которую Йона с трудом идентифицировал как песню под названием Locked out of Heaven. Она очень даже подходила к ситуации.
– Ты сказал, что им нужно задать трудную задачку, – с упреком пробормотал он. – Что-то, что заняло бы их ум.
– Точно, – радостно подтвердил Паскаль. – Ну и? Ты придумал?
Йона выдохнул и глубоко вдохнул:
– Я им уже… что-то дал. Не совсем загадку. Но, кажется, это заняло их умы. И не только их, но и, возможно, других людей тоже. Лживых, двуличных людей. – Ему стоило некоторых усилий, чтобы в его словах не прозвучал упрек. Да, это была идея Паскаля, но исполнение и текст были его. Впрочем, как и ответственность.
– Выглядит так, как будто ты получил от всего этого большое наслаждение, – сухо констатировал Паскаль.
Йона наполовину приподнялся:
– Сегодня ночью умер один из моих преподавателей. И вполне возможно… – Он сглотнул, боясь произнести это вслух. Как будто, прозвучав, это могло бы стать реальной возможностью.
– Что вполне возможно? – донимал его Паскаль.
– Что между всем этим существует взаимосвязь. – Он собрался внутренне с силами, а затем описал Паскалю, как он вчера подсунул трем студентам записочки в их книги и сумки. С намеком на то, что он наблюдал. На то, что это касалось Линды.
– А что это было? – Паскаль взял со стола карандаш и начал его грызть.
– Она с кем-то
