девяти жизней. Развитая интуиция, быстрота реакции, точность глаза и ловкость пальцев добавляют тебе еще жизней, так что терять их – не трагедия. Что это если не философия? Отвечу: если не философия, то религия. Видеоигры (а также, в несколько меньшей степени, компьютерные и даже малютка-геймбой) – чисто религиозная практика: «Веруешь ли ты в воскресение мертвых?» – «Ве-ру-ю»… Можно, впрочем, согласиться и на философию, причем в древней и основной ее версии – поисках философского камня. То есть опять-таки – вечной жизни. И вечной молодости. Это я уже плавно перехожу к теме стволовых клеток.
Ну и, конечно, еще одна важнейшая философская задача – выращивание гомункулуса. Оплодотворение из пробирки само по себе не перевернуло бы мир, но овечка Долли – это действительно сравнимо только с открытиями Марии Кюри, Андрея Сахарова и других ребят, которые были нереально умными, но очень плохо понимали, что же все-таки происходит. И оказались все в той же ситуации: to find myself. На другом, конечно, уровне, чем я на своей кухне с картошкой и горчицей, но вряд ли от этого легче.
Вид из окна
«Иди домой! Домой, говорю, иди! Кому сказала я?» Она не пойдет, я знаю. «А ну домой! Ну, что – мяу? А вот кому я веником дам…»
Как же, даст она веником. Сама внизу, а эта красавица на крыше. У нее роман в разгаре. Хозяйка снизу этого не видит, а я вижу. Крыша как раз на уровне моих окон и близко – рукой подать.
– О, Катя, как хорошо у тебя! Как в Париже вид. Можно видеть людей у них в комнатах. Я без этого так в Москве скучаю.
У Аврориных родителей замок рядом с Парижем. Кто бы мог подумать, что для нее лучший вид – на «людей у них в комнатах».
Когда мы сюда только собрались переехать, жалюзи заказали – самые плотные, офисного типа. На все окна – на все тринадцать штук. И на ту сторону, где турагентство, и где церковь, и особенно на ту, где соседний дом. Пока все эти жалюзи не приладили, мы боялись вечером свет зажигать, ходили на ощупь: соседи напротив совершенно откровенно выстроились у своих окон, как в кино. Правда, интересно же, кто там переезжает в квартиру Татьяны Алексеевны. А недавно я тут думаю: когда мы эти самые жалюзи последний раз опускали? И не помню даже. Привыкли. Жалко, что ли, пусть смотрят. Тем более что и мы…
Напротив живут: успешная актриса (черный «хаммер», стеклопакеты), бывший сантехник, а ныне сотрудник префектуры (черная «десятка», решетки на окнах), дворничиха с сыном и кошкой (герани и беленькие деревенские занавески). Остальные жители так явно не маркированы, хотя про них-то я знаю больше всего. Как они пьют чай, какие смотрят сериалы («Друзья» в записи, это я одобряю), как играют в шашки – проигравший лезет под стол и там, я думаю, кричит кукареку. Полная блондинка с длинной косой чистит зубы – изящно наклоняется над раковиной, так беззащитно, женственно. Окно ее ванной как раз напротив окна нашей кухни.
Могли бы протянуть через двор веревку и сушить белье. Веревки много не понадобилось
