в какое-то другое место.
Но потом звук мотора обрывается. Слышно, как открываются и закрываются дверцы. Проходит мгновение, еще одно, а потом раздается певучий женский голос:
– Добро пожаловать в наш новый дом, народ! Карла пристально смотрит на меня. Я знаю, о чем она думает. Это снова происходит.
Дневник Мэделайн
5 августа
Семья из соседнего дома уехала. Мальчик плакал. Он спрятался в саду и ел землю, пока его не нашла мама, но она на него за это не кричала, как обычно. Снаружи теперь так тихо.
Вчера ночью мне снился сон, что на самом деле они никуда не уехали. Их похитили пришельцы. Меня пришельцы не забрали, потому что я больна, а им нужны только здоровые люди. Они забрали мамочку, и Карлу, и семью из соседнего дома, и я осталась совсем одна.
Я заплакала во сне, и мамочка пришла ко мне и легла в мою кровать.
Я не стала рассказывать ей, что мне снилось, чтобы не расстраивать ее, но Карле я сказала, и она меня обняла.
Радушный прием
– КАРЛА, – ГОВОРЮ Я, – ПРОШЛЫЙ РАЗ НЕ ПОВТОРИТСЯ.
Мне уже не восемь лет.
– Хочу, чтобы ты пообещала… – начинает она, но я уже у окна, раздвигаю занавески.
Я не готова к яркому свету калифорнийского солнца. Оно висит высоко, ослепительно сияющее и горячее, и кажется белым на фоне поблекшего белесого неба. Я слепну. Но затем белая дымка перед моими глазами начинает рассеиваться. Все теперь окружено ореолом света.
Я вижу грузовик и суетящуюся рядом с ним немолодую женщину – мать. Вижу немолодого мужчину – отца, он стоит позади грузовика. Вижу девочку, возможно, немного младше меня – дочь. Потом я вижу его. Он высокий, стройный и весь в черном: черная футболка, черные джинсы, черные кроссовки и черная вязаная шапочка, под которой не видно волос. У него светлая кожа с легким медовым загаром и угловатые черты лица. Он спрыгивает со своего места в задней части грузовика и скользящей походкой идет по подъездной дорожке, двигаясь так, словно сила притяжения не имеет на него никакого влияния. Останавливается, наклоняет голову набок и смотрит на свой новый дом с таким видом, словно перед ним какой-нибудь ребус.
Через несколько секунд он начинает легко покачиваться на стопах с пятки на носок. И вдруг резко срывается с места и в буквальном смысле взбегает по стене дома метра на два вверх. Хватается за подоконник и болтается на нем секунду или две, а потом спрыгивает, приземляясь на согнутые ноги.
– Очень мило, Олли, – произносит его мать.
– Я разве тебе не говорил, чтобы ты перестал заниматься этой ерундой? – ворчит отец.
Олли игнорирует их обоих, продолжая сидеть на корточках.
Я прижимаю ладонь к стеклу, едва дыша, как будто сама только что выполнила этот безумный трюк. Перевожу взгляд с него на стену дома под подоконником и снова на него. Он больше не сидит на корточках. Он смотрит на меня. Наши взгляды встречаются. Я задумываюсь о том, что он видит в моем окне, – странную девушку в
