и яркие волосы. Туфли стояли за порогом.
– Времени нет!
А затем Саша тоже их услышала. Почуяла. И мгновенно узнала эту смесь ощущений: чувство потери пополам с облегчением. Ну вот. Она всегда испытывала облегчение, когда ее видения сбывались, – хоть и не знала почему.
Издалека доносились крики и плач, будто деревню атаковали. Но Саша не видела ни мародеров на границах, ищущих брешь в стенах, ни драконов в небе, готовых сломить укрепления Солема. На этот раз враг пришел изнутри.
Серебряный серп луны, плывущий над ними в недосягаемой вышине, превращал ночное путешествие через равнину в сомнительное удовольствие. Над головой не было ни облака – только черный простор, усыпанный осколками звезд. Вокруг, словно ржавые корабли, возвышались охристые утесы; их зазубренные каменные мачты упирались прямо в сияющие небеса. Лошади начали спускаться по извилистой тропе – та должна была привести их к Солему на дальних окраинах Квандуна. Кель Джеруанский, капитан королевской гвардии, бывал здесь лишь однажды, но помнил простые одеяния жителей пустыни, их покрытые головы и тихие шаги.
За последние несколько дней они так и не встретили никаких признаков вольгар – ни гнезд, ни гниющих туш, ни обычного для них смрада или хотя бы случайно оброненного пера. Кель с недоумением вспоминал слухи об опустошении в Солеме, которые настигли их на границе Бин Дара, но в воздухе и правда чувствовалось что-то странное. Верный Луциан то и дело беспокойно всхрапывал и норовил свернуть с тропы, не желая спускаться дальше.
Насколько проще было бы, обладай Кель способностью королевы Ларк повелевать и сокрушать одним словом! Но вместо этого ему и его элитному отряду приходилось вновь и вновь прочесывать провинции королевства – Фири на севере, Бин Дар на западе, Билвик на востоке и обратно к столице, – добивая вольгар самым простым и грязным способом: клинком. Последние два года он провел в седле, разрушая то, что осталось от армии птицелюдей, которые не так давно едва не уничтожили весь Джеру.
Когда до Келя дошли слухи о стаях вольгар в утесах Квандуна, он вновь покинул столицу – как ни странно, благодарный, что для него нашлось занятие. Тирас, его сводный брат и король Джеру, показал себя прекрасным правителем – особенно теперь, когда над ним не довлело проклятие, так долго удерживавшее рядом с ним Келя. Они редко разлучались с тех пор, как Тирас занял место отца – юный, Одаренный и лишенный какой-либо поддержки, кроме незаконнорожденного брата. Но Тирас больше не нуждался в Келе. По крайней мере, не так, как раньше.
Кель не хотел богатств. Не жаждал власти и статуса. Не мечтал о владениях или хотя бы месте, которое мог бы назвать своим. Пускай он был старше брата, он никогда не завидовал Тирасу – законному сыну и наследнику престола. Тот принял груз ответственности с выдержкой и смирением, которых Келю недоставало, и чаще всего он бывал счастлив, созерцая спину ехавшего впереди короля или забывшись в пылу боя. Он всегда знал, кто он. Может, и не гордился этим особо, но знал.
Он был бастардом, внебрачным сыном покойного короля Золтева и служанки
