не смогли выявить в нем опасные свойства. Безвиновная ответственность обращает внимание на товар, а не на поведение производителя. Также следует принять во внимание и тот факт, что невозможность установления вредоносности товара с учетом существовавшего уровня науки и техники не исключает того, что это мог сделать какой‐нибудь гениальный ученый, чьи достижения в науке приобрели общеизвестность гораздо позднее. Почему же в такой ситуации производитель должен быть освобожден от ответственности за причиненный вред[99].
Суд посчитал необходимым исследовать следующие обстоятельства, имеющие фундаментальное значение для развития теории безвиновной ответственности за данный вид деликта:
– распределение риска причинения вреда;
– предотвращение вреда;
– упрощение процедуры сбора доказательств[100].
По мнению некоторых американских юристов, Верховный суд так и не смог в своем решении обосновать позицию по вопросу признания ответчика обязанным возместить вред в рамках теории безвиновной ответственности, однако указал на необходимость распределения сумм убытков между производителями, продавцами и покупателями таких товаров посредством включения сумм, подлежащих выплате потерпевшим в качестве компенсации, в стоимость производимой продукции, что следует рассматривать как форму распределения риска причинения вреда потребителям данных товаров[101].
Два года спустя по делу Feldman v. Lederle Laboratories[102] тот же суд, вынес аналогичное решение в отношении производителей медицинского препарата – дикломицина.
В 1988 г. в деле Brown v. Superior Court[103] Верховный суд Калифорнии пришел к противоположному выводу, основанному на комментарии к п. «к» Свода, указав на то, что данным пунктом обеспечивается защита для всех производителей лекарств, в случае если данные лекарства были признаны содержащими дефект, о котором производитель не знал и не должен был знать. То есть применил теорию state-of-the-art в ее общепризнанном значении.
Как отмечается, отступление от прецедентного решения по делу Beshada v. Johns-Manville Products Corp было обусловлено публичными интересами. Возложение ответственности на производителей фармацевтической продукции за непредоставление информации об опасных свойствах товара, которые являются неизвестными на момент их производства, могло бы вызвать существенное увеличение стоимости страхования ответственности данных производителей, создав тем самым препятствия для производства новых лекарств и значительное удорожание их стоимости.
Таким образом, следует отметить, что в начале 1980‐х гг. на развитие правового регулирования отношений по поводу ответственности производителей за недостатки товаров, работ и услуг в США существенное влияние стали оказывать публичные интересы. Оценивая решение по делу Beshada v. Johns-Manville Products Corpс с доктринальной
Andrew T. Berry, Beshada v. Johns-Manville Products Corp.: Revolution-Or Aberration-In Products Liability Law, 52 Fordham L. Rev. 786 (1984). P. 793.
Ibid. P. 794.
http://digitalcommons.law.ggu.edu/ggulrev/vol19/iss3/2 (дата обращения – 05.02.2015).
