сказала и Альбине.Дайте вы рябине отцвести.
Вот она как пышно расцветает
белыми кустами в вышине,
словно белым айсбергом летает,
и цветет как ветка на кашне.
Белая рябина – откровение,
белые, невзрачные цветы.
Ягоды красны как кровь из вены,
Господи, как горьковата ты!
Девочки, не трогайте рябину,
птицам вы оставьте жизни фунт,
а сорвете, бросите их в глину.
Высока рябина, нет, не рвут.
Белые соцветия рябины,
словно шар окутали листву,
повернули девочки к ней спины,
и играют, вот и повествуй.
1998
***
Привет, шуршащая листва!
Привет, тебе мой край любимый!
Травы увядшая ботва
Шуршит, шуршит у ног Альбины.
Шуршарики листвы шуршат.
Их звук ничем неповторимый
В тиски осенние зажат,
А осенью все звуки зримы.
Права у осени свои,
Они Альбине не знакомы.
Идут осенние бои:
У листьев с ветром есть законы.
Но то Альбине невдомек,
Она шуршарики меняет.
Я поняла листвы намек,
Альбина листья догоняет.
Шуршарик катится ежом,
И ветер вдаль его относит…
Мы чинно следуем пешком.
И, вдруг – догнать решаем Осень!
1998
***
Пропускаю осень незаметно,
Не смотрю на серый взгляд небес,
Листья опадают вниз посмертно
Под ноги взрослеющих невест.
Сухостой осенних листопадов,
Будто бы подрублены леса,
С них скользят листочков водопады,
С грустью провожают их глаза.
Серебрятся только листья ивы,
Что-то в них надменно и хитро,
Знают что-то, это ли ни диво,
Вместо пива – пьют они ситро.
Осень жизни пропустить? Возможно.
Лето пусть продлится до зимы.
В сердце от прекрасных глаз – тревожно,
Так недалеко и до весны.
Нет дождя, сухие листопады,
Но морозов тоже еще нет,
В прошлом веке ставили лампады,
А у нас – в окошке первый снег.
1998
***
Бордово – черные цвета
Из длинных веток винограда
На доме, будто бы звезда _
Растянут куст. Глазам – отрада.
А может это просто вьюн
Такой большой и многолетний?
А на балконе кто-то юн
Мелькнул в одежде светло-летней.
Сказать подруге пару слов,
Потом замолкнуть на неделю.
Пусть в жизни множество углов,
Их обогнем и снова в деле.
Из года в год, лет двадцать шесть
Таких звонков, бесед, доверья,
То нас волнует ткань, то шерсть.
И вновь звоню: " Мне маму. Вер, я…»
О чем хотела я сказать?
Наверно
