он сказать, например, что хранит протоколы в облаке? – предположил Андрюша.
– Вряд ли, это какая-то бессмыслица, – категорически замотала я головой. – Как можно что-либо хранить в облаке? Оно же состоит воды, мальчики. Вы что, в школе не учились, маленькие глупыши? – Я снисходительно погладила Андрюшу по рыжим кудряшкам. Хорошие ребятки, но иногда говорят такие смешные вещи!
– Нет, Любовь Васильевна, это не такая бессмыслица, как вам кажется, – серьезно сказал Павлик.
– Да, стоит проверить, – кивнул Андрюша.
– Не уверен… – прищурился Павлик за стеклами очков. – Это вообще-то преступление.
– Ради тети Любы и Степы я на все готов, – заверил его товарищ. – Так, мне нужен компьютер. А ты не хочешь, не смотри. Лично я пошел в Степкину комнату?
– Постой, нужно все хорошенько взвесить…
После этого загадочного диалога ребята побежали в Степочкину спальню, а я растерянно смотрела на удаляющиеся спины.
– Мальчишечки, а что вы собираетесь сделать? – вякнула я им вслед.
– Взломать полицейское хранилище! – весело отозвался Андрюша уже из комнаты.
– Батюшки-светы! – ахнула я.
Глава 7
Одно из величайших достижений советской власти, по моему мнению, – формирование уникальной системы ценностей у наших граждан.
Ведь как принято у зашоренных капиталистов? Все, что не мое – чужое. Не заплатил – не имею морального права трогать. Тоскливо!
У тех же, кто родился и вырос в СССР, взгляды гораздо более широкие. Есть моя собственность. Есть чужая частная собственность. Это табу. Это воровство. Но есть еще и очень обширная категория так называемой общественной собственности – то, что считается «ничьим». Казенное, общее – значит, ничье! Значит, можно взять при необходимости, не чувствуя за собой никакой вины. И даже стыдно будет не взять, если представится удобная возможность.
К категории «ничье» относятся полиэтиленовые мешки на кассах в супермаркетах (я каждый раз отматываю штук двадцать, несмотря на укоряющие взгляды кассирш), цветы на городских клумбах (неужели вы думаете, что я купила в своей жизни хоть один нарцисс или, скажем, барбарис?), пакетики с сахаром в кафе, салфетки на заправках, шариковые ручки из сберкассы, туалетная бумага из школы…
Да, друзья мои, школа – это золотое дно! Два года подряд мне довелось совмещать должность учителя с должностью куратора столовой. Мы с заведующий Ангелиной Ивановной сразу почувствовали друг в друге родственные души. Чтобы не утомлять вас подробностями, просто сообщу один факт: за эти два года я ни разу, подчеркиваю, ни разу не сходила в магазин за продуктами. Холодильник у нас всегда был забит под завязку.
Степочка, весь в своего отца, кислого петербуржца, стыдится моей предприимчивости. Ругает меня, когда я после заправки сажусь в машину с карманами, набитыми салфетками. Я же всегда с достоинством
