что Сесил, выглянув в сад, видел перспективу прямых линий, убегающих к горизонту. Нарушая традицию, Традескант использовал для обрамления дорожек разные растения. Цвета шпалер менялись после каждого пересечения дорожек, они сливались и бледнели по мере удаления от дома. На всех перекрестках стояли небольшие статуи, напоминавшие о бренности человеческой жизни и мимолетности желаний.
– С тем же успехом я мог бы поместить тут вывески ростовщиков, – угрюмо заметил Сесил, когда они с Джоном шли по новым дорожкам.
Садовник в ответ усмехнулся.
– Вас предупреждали, милорд, – ласково упрекнул он своего господина, – но вы сделали все по-своему.
– И ты намекаешь, что я был не прав? – уточнил Сесил, с проблеском юмора посмотрев вверх, на более высокого Джона.
Тот покачал головой:
– Только не я! Это была великая авантюра. И великолепно выполненная. Но многое еще предстоит сделать.
– Я получил от тебя прекрасный подарок, – задумчиво произнес граф.
Они взбирались по ступеням каменной террасы. Сесил отказался принять помощь садовника и теперь тяжело подтаскивал свою хромую ногу. Джон ступал рядом, засунув руки глубоко в карманы и удерживаясь от того, чтобы вытащить руку и поддержать своего господина. Они добрались до верха, граф бросил быстрый благодарный взгляд на Джона и попросил:
– Прогуляйся со мной.
Они зашагали плечом к плечу по свежеуложенной брусчатке, рассматривая изгибающиеся партерные цветники регулярного сада.
– Так вот, ты преподнес мне отличный подарок. С каждым годом сад будет становиться все краше. Большинство даров расходуются за первые несколько недель, как любовь в молодости. Но твой подарок останется здесь после того, как нас обоих уже не будет.
Джон кивнул. Над ними было мягкое серое небо; на западе, там, где село солнце, розовели облака. В лесу заухала сова, ее бледная тень скользнула над новым фруктовым садом и исчезла внизу, в долине.
Граф улыбнулся:
– Я много сделал для Англии, но, возможно, самым верным решением было взять тебя на работу. Сад – моя главная радость в жизни.
Традескант ждал, когда граф продолжит говорить. В последнее время Сесил не был склонен к беседам, он просто брел рядом со своим садовником мимо постепенно появляющихся очертаний сада и парка. С каждым днем придворная жизнь требовала от графа все большего напряжения; влияние фаворитов вокруг короля не уменьшалось, проблемы дворцовой расточительности вставали все острее. При дворе царила мода на маскарады, по любому случаю устраивались убийственно дорогие представления: вечером – декламация, музыка, костюмы и постановка, утром – все полностью заброшено. Любой фаворит двора, будь то мужчина или женщина, считал своим долгом иметь костюм, сияющий драгоценностями; каждый исполнитель ведущей роли просто обязан был появиться на сцене на колеснице, а уйти под фейерверк.
Вместе
