тот, – возразил Джон. – Это сад графа. Я выбирал растения в надежде его порадовать. Учитывал его вкус, планируя дорожки. Когда у меня появлялось что-нибудь новое и редкое, я прикидывал, где эта новая штука будет лучше цвести, но также думал, где ее точно увидит сэр Роберт. Каждый раз, когда я сажал растение, я помнил две вещи: угол, под каким его будет освещать солнце, и угол, под каким на него упадет взгляд моего господина.
Супруга Джона нахмурилась, услышав такое богохульство.
– Он был всего-навсего человеком.
– Знаю. И я любил его как человека. Я любил его, потому что он был даже более уязвимым и хрупким, чем многие другие. Когда у него болела спина, он опирался на меня… – Традескант помолчал. – Мне нравилось, когда он опирался на меня.
Джон был не в силах передать ту смесь восторга и жалости, которые испытывал одновременно, когда самый великий человек в Англии после короля вверял ему свои страдания и принимал его помощь. Элизабет поджала губы, сдержав поспешные слова и заглушив ревность. Она положила руку на плечо мужа и напомнила себе, что господин, которого он любил, теперь мертв и похоронен и что хорошая жена должна проявлять больше сочувствия.
– Ты говоришь так, будто потерял брата, а не хозяина.
Традескант кивнул:
– Господин – это как брат, как отец, даже как жена. Я все время размышлял о его нуждах, защищал его интересы. И я не могу быть счастлив здесь без него.
– Но у тебя есть я и малыш Джей, – ответила Элизабет, отказываясь понимать мужа.
– И я никогда не буду любить другую женщину или другого ребенка сильнее, чем люблю вас обоих. – Джон улыбнулся слабой печальной улыбкой. – Но любовь мужчины к своему господину – это нечто другое; она идет не только от сердца, но и от головы. Любовь к женщине держит мужчину дома; это личное удовольствие. Любовь к великому господину уводит в широкий мир, пробуждает гордость.
– Ты рассуждаешь так, словно нас тебе недостаточно, – упрекнула супруга Элизабет.
Джон покачал головой, отчаявшись когда-либо объяснить жене, что он имеет в виду.
– Нет, Элизабет, нет. Вас мне вполне достаточно. Дело совсем не в этом.
– Ты попробуешь найти другого лорда? Другого хозяина?
Выражение, быстро промелькнувшее на его лице, было глубже, чем скорбь, – это было отчаяние.
– На свете нет никого похожего.
От осознания глубины его потери Элизабет недолго помолчала, а затем спросила:
– Но как же мы? Я не хочу терять этот дом. И Джею здесь хорошо. Мы пустили корни точно так же, как деревья в саду. Ты обещал, что весной посадишь каштан и в старости мы будем отдыхать под его ветвями.
Традескант кивнул:
– Помню. И отрекаюсь от своих слов. Для меня невыносимо жить здесь без графа, Элизабет. Я пробовал и не смог. Освободи меня от идеи остаться здесь, и мы найдем другой дом, может, снова в Кенте.
– В
