Джон! – окликнула его одна из служанок, вспыхивая густым румянцем. – То есть, простите, господин Традескант.
Он обернулся на звук ее голоса.
– Вы будете обедать в большом зале? – спросила служанка.
Джон заколебался. Как принадлежащий к свите сэра Роберта, он мог есть в дальнем углу зала, наблюдая за торжественным обедом короля. Как один из домашней прислуги, он мог питаться во вторую очередь вместе со слугами и поварами. Как доверенное лицо сэра Роберта Сесила и планировщик его сада, Джон мог сидеть и на более престижном месте, где-то в середине зала, ниже дворян, конечно же, но гораздо выше военных и егерей. Еще он мог бы за трапезой стоять за плечом господина, на случай, если понадобится сэру Роберту.
– Я не буду сегодня обедать, – заявил Традескант, избегая выбора, чреватого многими осложнениями. – Но я поднимусь на галерею, посмотрю, что предпочитает король.
За ним будут наблюдать и по занятому месту пытаться определить степень его влияния и близости к Сесилу. Джон давным-давно научился от хозяина осторожности и осмотрительности и никогда не выставлял себя напоказ.
– Может, принести вам тарелку оленины? – предложила служанка, бросив на садовника быстрый взгляд из-под чепчика.
Эта хорошенькая девушка была сиротой, племянницей одного из поваров. Традескант слишком долго ходил в холостяках и сейчас ощутил, как в нем шевельнулось привычное желание, которое он обычно подавлял.
– Нет, – с сожалением ответил садовник. – Я вернусь на кухню после того, как поест король.
– Мы могли бы разделить еду, хлеб и кувшин эля после того, как я закончу работу, – предложила служанка.
Джон покачал головой. Эль будет крепким, а мясо – вкусным. В большом доме нашлась бы дюжина уголков, где мужчина и девушка могли остаться наедине. Сад и вовсе был вотчиной Джона. Вдали от строгости регулярного сада имелись лесные тропинки, потайные местечки и даже купальня – роскошная, вся в белом мраморе, с плещущей водой. Была и небольшая горка с летним домиком на самой вершине, с окнами, закрытыми шелковыми занавесями. Все дорожки вели к беседке, вокруг которой благоухали цветы; за каждым поворотом пряталась скамейка, скрытая за деревьями и неприметная для взгляда. Были и летние банкетные залы, десятки зимних теплиц, где выживали нежные растения, оранжерея, пахнущая листьями цитрусовых, где всегда горел костерок, навесы и сарайчики для инструментов. Тысячи и тысячи укромных местечек мог отыскать Джон для того, чтобы провести время с девушкой. Если бы она захотела, а он бы опрометчиво согласился на эту авантюру.
Служанке было всего восемнадцать лет – расцвет красоты и плодородности. Но Джон осторожничал. Если бы он поддался на чары и она забеременела, ему пришлось бы жениться и он навсегда потерял бы шанс взять солидное приданое и немного взобраться по длинной лестнице с узкими ступеньками. Такой судьбы хотел для Джона отец, когда два года назад в Меофеме, графство Кент, устроил ему помолвку с дочерью викария. Традескант
