простым «россиянином» – продуктом двух цивилизаций, неосознанным носителем тысячелетней истории и культуры. Да просто не мог стать при всём желании! Ментально он жил в родном, простом и прекрасном мире множества богов, волшебных существ, преданий, сказок – и правды.
Правда определяла для него всё – по ней следовала жить, её требовалось отстаивать, только ей можно служить. Высшей формой такого служения в его представлении всегда являлось мщение. Выше всего для народа Горика, для его богов ставился долг кровной мести – единственная угодная предкам и родным богам кровавая жертва.
В близком к современному пониманию слова «святая» для Горислава святой могла быть лишь ненависть. Не злоба или ярость, а сознательная, холодная решимость посвятить мщению всего себя, все силы, всю жизнь. Его отношение к убийцам родных современные люди не смогли бы назвать ненавистью. Это отношение и решимость судьи и палача – почти ничего личного, только правда, только справедливость, без которых просто нет смысла жить.
Он никогда не сомневался в своём праве судить и карать, даже не задумывался о праве. Просто так и не смог принять само понятия «права», оно вызывало в нём брезгливое отторжение, какое у многих людей вызывают половые извращения. Для него «оправданно» всё, что он может сделать ради торжества справедливости.
Горислав ознакомился с историей этого мира, узнал, что некогда и здесь люди жили по святой правде, но пришли иноземцы и отравили душу народа, как вирусные программы искажают работу любой системы. В результате человек, оперируя в системе ложных понятий, неизбежно приходит к нужным выводам, что сам он раб обстоятельств, никто в этом, да и вообще ни в чём не виноват, а главное – правды нет вообще!
Людям с младенчества внушается, что это слишком сложные вещи, чтобы пытаться самостоятельно в них разобраться. Правды нет, любые её версии это тоталитарная идеология ненависти, незачем забивать головы чепухой, гораздо проще поверить в «права человека», в то, что он рождён для счастья, что его жизнь бесценна сама по себе… и одурманивая себя психотропными веществами, скакать в уютном стаде на бесконечном празднике жизни.
Горик, конечно же, знал о религиозных учениях, просто заставил себя прочитать Библию. Ни во что не поверил, да и не пытался – он бы физически не смог преодолеть отвращения к рабству, а сама мысль добровольно признать себя рабом кого-либо или чего-либо вызывала омерзение.
Его весьма позабавила концепция борьбы абстрактных, всеобщих добра и зла с обязательной победой добра, в результате которой мир погибнет. Буквальное же «воплощение любви и добра» представлялось ему настолько естественным, что, вздумай он с кем-нибудь поделиться соображениями, они подпадали бы под закон об оскорблении религиозных чувств.
Варвар ни секунды жизни в новом мире не сомневался, что правда есть, её не убить совершенно, это просто невозможно сделать, и вот же главное доказательство этому – он сам всё ещё живой волей родных
