за что бились советские деятели. А бились они за то, чтобы распространить эту модель на большую часть земного шара, и у них были основания считать, что эта модель жизнеспособна, хотя и не везде. Было ясно, что, например, Франция или Италия не пойдут по этому пути. Но и там были мощные компартии. Во Франции Жак Дюкло, член Политбюро ФКП, в 1968 году получил на президентских выборах 25 процентов голосов. А в Италии на парламентских выборах в середине 70-х коммунисты получили 33 процента. Кто скажет, что это была малая сила? Это была очень серьезная, значительная сила.
В Израиле кибуцы были социалистическим экспериментом. Да и все основатели Израиля были социалистами – и Бен Гурион, и Голда Меир. Они были лидерами социалистического движения. Я был знаком с руководителем компартии Израиля Меиром Вильнером. Он был тоже из той плеяды, которая приехала в Израиль строить социализм.
Итак, распространение советской модели было первой чертой нашей внешней политики. Второй чертой была конфронтация с Западом, с США. Она вытекала из первой и была закономерна. «Холодая война» была соревнованием систем. И американцы видели, как из их системы выпадают огромные куски.
Чтобы остановить этот процесс, они и начали войну во Вьетнаме. Ведь они прекрасно понимали: если северный Вьетнам распространит свою власть на южный, то по принципу домино начнется обрушение системы во всей Юго-Восточной Азии, что в итоге и произошло. И Лаос стал социалистическим, и Камбоджа. Последняя, правда, прошла через чудовищный период красных кхмеров – ультралевых радикалов, которых даже нельзя считать коммунистами. Коммунистическая модель предполагает много неприятных вещей, но все же не геноцид собственного населения. Это же была ультралевая диктатура утопического типа.
Третья черта советской внешней политики – участие в гонке вооружений. В условиях жесткого противостояния систем СССР не мог отдать пальму первенства США. Здесь был и важнейший аспект обеспечения безопасности: американская ядерная монополия была чревата ударом по Советскому Союзу. И решение создать советское ядерное оружие и потом добиваться паритета с США было, с точки зрения безопасности государства, абсолютно правильным.
Четвертым измерением этой внешней политики было укрепление так называемого социалистического лагеря, блока союзных стран, на которые опирался СССР.
И, наконец, пятая черта – поддержка национально-освободительного движения в странах «третьего мира», таких сил, как Национальный конгресс в Южной Африке, и многих других.
По силе влияния на мировые процессы СССР по праву имел статус сверхдержавы. На нас замыкался мощный военный альянс – Варшавский договор. Москва влияла на политику доброй трети африканских государств. Со многими странами у нас были договоры о взаимопомощи, что, по сути, давало нам право использовать на их территории военную силу. СССР присутствовал как глобальный фактор во всем мире.
Это
