каждый день, который мы могли бы использовать более эффективно, чем…
– Верь мне, – перебила его Патриция, прежде чем выйти из кабинета.
Нэш предпочел бы иметь ответы, а не веру, но он держал эти мысли при себе. Он молча начал рвать карточки с именами на мелкие клочки, одну за другой.
3
К тому моменту, когда Гэбби Даль вошла в раздевалку, чтобы переодеться к физкультуре, которая шла последним уроком, она уже выкинула из головы провальный сеанс групповой терапии. Поскольку у нее и без того хватало более насущных проблем, вытеснять из сознания все несущественное было очень легко.
Получилось так, что она только начала мыть руки, когда прозвенел звонок, предупреждающий, что вот-вот начнется шестой урок. У нее оставалось всего пять минут – или ей опять запишут опоздание. Над ней уже нависла опасность получить незачет, и это не укладывалось в головах ее родителей.
– Как вообще можно завалить такой предмет, как физкультура?
Гэбби подслушала, как папа ворчливо жалуется маме и вздыхает. Он больше не мог скрывать свое разочарование.
Девушка оставила воду включенной еще ровно на пятнадцать секунд, а потом выключила ее, взяла три бумажных полотенца и тщательно вытерла каждый палец.
Удовлетворившись этим, Гэбби начала отсчитывать двадцать семь шагов к своему шкафчику, тщательно избегая трещин на старом цементном полу. Тут она заметила свое отражение в полный рост в длинном зеркале, вытянувшемся вдоль всей стены. Она была ниже, чем большинство девушек ее возраста, и у нее были пышные светлые волосы, за которыми так легко прятаться.
Она добралась до своего шкафчика, трижды постучала по нему и ввела комбинацию на замочке, открыла обшарпанную металлическую дверь, а потом быстро захлопнула ее. Прежде чем она сможет оставить дверцу открытой и начать переодеваться, Гэбби должна была сделать это еще пять раз – разумеется, если ничто не нарушит эту последовательность.
Примерно в метре от нее несколько девочек столпилось вокруг деревянной скамейки.
– Мои родители так бесятся от этого. Они даже не разрешили мне пойти на футбол в прошлые выходные, – сказала Ханна Фэлпс, натягивая носки.
Захлопывая дверь шкафчика во второй раз, Гэбби задумалась, помнит ли Ханна, что когда-то они дружили. Казалось, это было так давно.
– Я знаю, – согласилась Эмили Прайс. – Мои хотят сами возить меня повсюду. Хочу сказать, я понимаю их. Я не хочу кончить как бедная Лили. Конкретно сейчас я боюсь ходить куда-то в одиночестве. Вот бы они уже поймали того мужика, чтобы мне опять разрешили гулять до полуночи.
Гэбби пробрала дрожь от упоминания о недавнем убийстве Лили Карпентер в ее собственной хижине на краю леса Арапахо. Девушка потрясенно замерла, когда впервые услышала, что эта милая женщина, известная всему городу своими ручной работы свечами с запахом кедра, была застрелена в упор. Гэбби не раз заходила в киоск Лили на фермерском рынке и всегда замечала, как та спокойна и терпелива, даже когда Гэбби
