в полотнах и палитрах Джозефа Мэллорда Уильяма Тёрнера и сэра Джошуа Рейнольдса[146]. Уильям Хукер, иллюстратор Королевского садоводческого общества, смешивая его с небольшим количеством берлинской лазури (см. здесь), получал зеленый Хукера – идеальный цвет для изображения листьев[147].
Как и многие старые пигменты, гуммигут обосновался на полках аптекарей так же комфортно, как и на палитрах художников. Доктор медицины Роберт Кристисон в лекции 7 марта 1836 года описал его как «прекрасное сильное слабительное». Даже небольшое его количество вызывало «обильные жидкие выделения»; более крупные дозы могли быть смертельными[148]. Рабочие Winsor & Newton, дробившие бруски гуммигута, бегали в туалет каждый час. Вряд ли такой побочный эффект сильно красит этот пигмент, но, вероятно, близкое знакомство научного сообщества с гуммигутом подтолкнуло французского физика Жана Перрена в 1908 году использовать его в опытах для подтверждения теории броуновского движения[149], выдвинутой Эйнштейном тремя годами ранее. Перрен продемонстрировал, что в мельчайших (глубиной 0,12 мм) лужицах раствора гуммигута крошечные желтые частицы продолжали, как живые, хаотичное движение, даже если эти лужицы оставались нетронутыми несколько дней. В 1926 году Перрену была присуждена Нобелевская премия[150].
К тому времени гуммигут на палитрах художников уже почти вытеснил ауреолин – искусственный желтый, не такой яркий и светопроницаемый, но менее подверженный выцветанию. Winsor & Newton продолжали получать партии сырого гуммигута до 2005 года. Решение остановить продажи стало, конечно, облегчением для рабочих. Были ли довольны этим художники – вопрос.
Опермент
В трактате Il libro dell’arte («Книга об искусстве») Ченнино Ченнини пишет, что опермент «получают алхимически»[151]. Уже к началу периода Возрождения большинство пигментов, которыми пользовались художники, были действительно искусственными, но как раз опермент – природный минерал: канареечно-желтый сульфид мышьяка (As2S3) с примерно 60-процентным содержанием мышьяка[152].
В натуральном виде он блестит, напоминая золото. Этот пигмент минерального происхождения (как, скажем, азурит или зеленая медная руда – малахит) наряду с охрой использовали еще древние египтяне. Его следы остались на папирусных свитках, этим пигментом расписаны стены гробницы Тутанхамона, а небольшой мешочек с оперментом обнаружили на полу гробницы[153]. Этот интенсивный желтый можно найти также в «Келлской книге» IX века, на стенах Тадж-Махала, в средневековом трактате Mappae clavicula. Римляне, также неравнодушные к этому минералу, называли его аурипигментом («золотистым»). Используя опермент и как краситель, они считали, что из него можно каким-то магическим путем извлечь золото. Плиний пересказывает историю о том, что император Калигула в погоне за богатством переплавлял опермент в огромных количествах, но так и не получил вожделенного сокровища. Такие эксперименты были
J. H. Townsend, ‘The Materials of J. M. W. Turner: Pigments’, в:
Christison, ‘On the Sources and Composition of Gamboge’, in Hooker (ed.),
Броуновское движение – беспорядочное движение микроскопических твердых частиц, взвешенных в жидкости, вызванное тепловым движением атомов и молекул жидкости.
G. Hoeppe,
Cennini,
Eastaugh et al.,
E. H. Schafer, ‘Orpiment and Realgar in Chinese Technology and Tradition’, в:
