посмотрел на строки письма, вгляделся, прищурился – и вдруг ахнул:
– Вот так штука!
– То-то, – весомо сказал Лаврентий. – Григорий Дмитриевич, видно, не уразумел, потому как язык сей знает и читает на нем. А мне-то и тебе, воевода, легче: мы просто буквы видим, закорючки нерусские.
– Мне кто-нибудь объяснит, что вы там такое видите? – почти возмущенно воскликнул Колдырев.
Воевода чуть помедлил, будто бы сомневаясь, но потом все же протянул ему бумагу:
– Посмотри внимательно, Григорий. Смотри на буквы, с коих предложения начинаются.
Колдырев вслед за воеводой не удержался от изумленного возгласа. SMOLENSK!
– А это как ты объяснишь, Гриша? – негромко спросил Шеин.
Посадский голова (1609. Сентябрь)
«А что же это я? Столько раз бывал в Смоленске, с воеводой встречался и в Москве, и здесь. Не раз с ним беседовал, а племянницу его вроде в первый раз сегодня увидал…»
С этой мыслью Григорий проснулся.
Странно, что первой была мысль об этой освещенной солнцем девушке, которая сразу и убежала, а не о той мучительной загадке с письмом англичанина, которую они, как ни бились, распутать не смогли. А может, и не странно…
Шеина Григорий действительно знал хорошо. Познакомился лет пять назад, когда Михаил, уже известный и заслуженный, несмотря на молодость, воин, служил в чине окольничего в Москве. В году тысяча шестьсот седьмом от Рождества Христова Шеин, показавший немалую отвагу в государевом походе[39], получил назначение воеводой в Смоленск. После Колдырев-младший успел не раз побывать в гостях у отца, ездил из Сущева в город и виделся с Михаилом. Тот бывал ему неизменно рад – что-то нравилось воеводе в щеголеватом молодом придворном, к тому же он глубоко уважал старика Колдырева.
О том, что у Михаила живет племянница, Гриша слыхал, и не раз. Но видеть ее и впрямь не видел – такую красавицу приметил бы уж наверняка.
Около постели он обнаружил сложенную на лавке свежую одежду. «Явно своим платьем воевода поделился», – думал Гриша, вдеваясь в новенькую синюю рубаху с расшитым воротом и рукавами, натягивая нарядные штаны и кафтан темного сукна. Плечи ему были широковаты, а кафтан длинен. Он привык следить за внешностью, а в последнее время что-то вся одежка ему доставалась великовата – то от безвестного польского десятника, то от московского боярина на смоленском воеводстве.
– А где воевода, служивый? – спросил Григорий, выходя из нижней горницы, у стрельца – из тех самых, что совсем недавно приволокли его скрученным прямиком к Шеину.
Стрелец легонько попятился, возможно, памятуя про возможность получить за обиды от недавнего пленника «в ухо», но гость явно был настроен дружелюбно.
– На стене, где же ему быть, – сообщил воин. – Михайло Борисович весь день крепость обходят. Сперва все подвалы да погреба проверяли, а ныне как раз на стены пошли. Говорили, закончат обход на Фроловской башне.
– Мне туда можно? – встрепенулся Григорий.
– А с чего ж нельзя? Раз у воеводы к тебе доверие.
Колдыреву повезло, что ему сразу указали, к какой именно из башен направился Шеин со своими
Поход войска под командованием Василия Шуйского на Тулу, ставшую оплотом повстанцев под предводительством Ивана Болотникова. Поход начался в мае 1607 года и после ряда успешных для царских войск сражений завершился в октябре того же года взятием Тулы.
