Его борода, идеально разделенная на две вихреподобные части, скрывает рот со странной, слегка недовольной гримасой. Он собирается возложить корону на святого, поразившего распростертого в его ногах сатану. Но рот Бога не выражает одобрения – скорее неприязнь к пораженному демону.
Рафаэль приступил таким образом к изучению захватывающих и неожиданных эмоций, которые могли незаметно, но верно изменить сложившиеся к тому времени живописные традиции. Молодой художник с первых же шагов продемонстрировал поразительную способность проникать в души своих персонажей и передавать их чувства во все более уверенной и изящной манере. Сама по себе картина не несет ничего революционного: у нее правильная, симметричная композиция, в которой тщательно соблюдена иерархия персонажей. Непосредственно под Всевышним расположены Мадонна и св. Августин, которые также держат в руках корону, в то время как два ангела помогают св. Николаю в его подвиге. Все разворачивается по законам гармонии, но лицо Бога иллюстрирует внимание к натуре, которое у Рафаэля будет все сильнее развиваться от картины к картине.
Поразительный успех этого изображения открыл перед Рафаэлем двери самых важных культурных центров Умбрии, Тосканы и его родной области Марке. Его карьера не могла начаться лучшим образом.
Глава 2
В поисках пространства
В начале XVI века следы Рафаэля теряются. Не осталось ни писем, ни летописей, ни других свидетельств, которые позволили бы нам понять, где он в этот период жил, – только произведения, которыми мы и сегодня можем восхищаться, говорят о том, что он в этот период работал не покладая рук.
Возможно, хотя никаких доказательств этому нет, что слава, принесенная ему «Коронованием Блаженного Николая Толентинского, победителя сатаны», подтолкнула его к переносу мастерской в Читта-ди-Кастелло, где ему продолжали поступать крупные заказы. Но момент более далеких переездов еще не наступил, Рафаэль оставался не так далеко от Урбино – хотя рынок все чаще призывал его оставить границы родного герцогства. Между 1502 и 1504 годами он выполнял все более ответственные заказы между Сиеной и Перуджей, где за короткий срок ему удалось оставить позади таких корифеев, как Перуджино, Пинтуриккьо и Лука Синьорелли[22]. Рафаэль действовал с аккуратностью и грацией, которые могли быть присущи только человеку с непомерными амбициями, замаскированными приветливостью и мягкостью характера. Он гениален и вполне сознает это.
В первые годы нового века по его произведениям можно догадаться о постоянных беспокойных путешествиях между наиболее активными очагами культурной жизни в Тоскане и его родном Марке. Заключительная строка одного из контрактов, который он в эти годы подписал, предусматривает, что клиенты могут обратиться с претензиями в Перудже, Ассизи, Губбио, Риме, Сиене, Флоренции, Урбино или Венеции. Очевидно, молодой художник расширял горизонты творчества и ни на минуту не останавливался. Он жил в непрестанном
Лука Синьорелли (1450–1523) – итальянский живописец раннего Возрождения. Жил в Кортоне, в связи с чем некоторые источники называют его Лука из Кортоны.
