что придется постоянно держать полный ход.
– А как быть с возвращением? Если нечто не будет гнаться за эскадрой, а просто займет позицию у входа в базу?
– Буду молиться и вспоминать, когда исповедался в последний раз. Я моряк, герр рейхсфюрер, я знаю, как воевать с врагом из плоти и крови, а не со сверхъестественным, в существование которого не очень-то верю.
– Тогда дайте материальное, профессиональное объяснение всем изложенным фактам. Если оно окажется убедительным, поверю и я.
– Мне нужно время и консультация с остальными членами нашей комиссии. Могу я ознакомить их с содержанием нашей беседы? Естественно, при условии сохранения полной секретности.
– Можете, герр Дёниц. (И если даже один из особо доверенных членов комиссии и есть русский шпион, он неминуемо задергается, и сделает ошибку. Ну а мы отследим.)
– В таком случае, герр гросс-адмирал, я вас больше не задерживаю. Достаточно ли вам будет трех дней, после которых я жду вас, или всю комиссию, с отчетом?
Лазарев Михаил Петрович
Полярный, 31 января 1943 года
– И отчего вы в партию не вступите? – благодушно спросил Кириллов. – Ей-богу, просто неудобно как-то. Лучший корабль Северного флота, а парторганизации на нем совсем нет! Между прочим, секретности это очень сильно вредит. Те, кто знает, всякие выводы делают, спрашивая, а отчего так?
– Вы ж ответ знаете, Александр Михайлович. И мой лично, и всей команды «Воронежа». Чем принадлежность к ВКП(б) поможет нам лучше быть фашистов? На собраниях сидеть времени нет. А вместо партвзносов мы лучше денег в казну перечислим на танки и самолеты. И уж конечно не хочется после дружно всем клеймить генетику – «продажную девку империализма» и кибернетику – «буржуазную лженауку, ставящую своей целью порабощение рабочего класса».
Товарищ комиссар третьего ранга объявился в Полярном вчера. Приехал с группой северодвинских товарищей, взятых для обеспечения нашего базирования здесь. Так что теперь мы имеем на главной базе Северного флота свое персональное место с подготовленной для нас инфраструктурой и обученными людьми. Наша РЛС включена в систему ПВО (хотя немецких самолетов тут давно уже не видели, но теоретически такое возможно, вдруг самоубийцы найдутся?). А наша БЧ-4 слушает эфир, передавая в штаб флота расшифрованные фрицевские переговоры. Стоим пока в шестичасовой готовности – а вдруг «Шарнхорст» высунется в море? На меньшую добычу не размениваемся – транспорты, идущие в Нарвик, успешно топят «катюши» и «щуки». Бригада подплава перебазировалась в Киркенес, как и эсминцы, в Полярном остались лишь наши постоянные спутники, «Куйбышев» с «Урицким», ну и конечно, силы ОВР (охрана водного района – тральцы, катера и всякая мобилизованная мелочь).
Сидим в кают-компании «Воронежа», пьем горячий чай. И беседуем о разном, как интеллигенты на кухне.
– За политической линией не следите, Михаил Петрович. Партия ведь по идее
