кожа в тусклом свете кажется молочно белой, а безжизненный и потухший взгляд, фиалковых глаз, смотрит в никуда. Низкая дряхлая женщина Закра в черном длинном балахоне, любимом лакомстве моли, омывает не на что не реагирующую девушку. Тишина здесь хозяйка.
Тело блондинки было здесь, но где парила душа неизвестно. Отстранено она все видела и понимала, но все казалось ей незначительным, не стоящим ее внимания. Механически бредя по каменным коридорам с низкими потолками, она чудом не путалась в белой мантии, одетой на нее старухой. Высокие двустворчатые двери. Замерла, будто кто-то управлял ее телом, а ей оставалось лишь подчиняться. Не сложно.
В огромном круглом зале все было уже готово к этой священной ночи. Вокруг большого плоского обсидиана стояло двадцать два человека все в мантиях и глубоких капюшонах – лица не разглядеть. В центре, около камня алтаря, находился высокий мужчина, в такой же мантии, как и все собравшиеся. Ждал. К этой ночи он готовился особенно тщательно и с самого своего рождения. Именно эта ночь – главная миссия его жизни. Когда к нему подвели девушку, его сердце готово было вырваться из груди от волнения, но лицо осталось не проницаемым. Сорвав с блондинки мантию, он подвел ее к камню…
На протяжении всего ритуала двадцать две фигуры распевали священные молитвы, раскачиваясь в разные стороны. Когда все было кончено, безвольными куклами упали на камень, будто незримый кукловод оборвал все нити. Но пара на это не обратила и внимания. Все шло по плану. Братья принесли жертву. Осуществили свою миссию.
Старуха забрала тело блондинки, – откуда только силы взялись в этом щуплом теле, – и отнесла в коморку с круглой кроватью. Омыв и уложив спать девушку, женщина удалилась. Сегодня Закру ждет еще одно важно занятие – молитва! Всю ночь она простоит на колониях, моля своего Бога прийти. И не узнает старуха кто и зачем выкрал блондинку.
Через девять месяцев, когда ночное светило стояло в зените, родилась малышка, отбирая своим появлением во тьму жизнь у матери. Мало кто вспомнит имя блондинки, пожертвовавшей жизнью ради этого дитя. Сложно сказать помнила ли она сама его…
В эту же ночь совсем в другой стране умер еще один человек: высокий темноволосый мужчина. Его жизнь была забрана в дань. Дань его дочери, в это мгновение появившейся на свет. На устах мужчины в момент смерти была счастливая улыбка.
– Предназначение исполнено, – последние слова, слетевшие с его уст.
1 Глава
– Эйра! – веселый крик заставляет меня обернуться. Замерев на лестнице, я вопросительно смотрю в ту сторону, откуда слышала голос. Оклик повторяется, но голос уже принадлежит директрисе, и зов звучит настойчивей. – Авейра Слейв!
Приходится отменить свой поход в комнату и мчаться на крик. Старалась добраться до кабинета быстро, поэтому рыжие волосы слегка выбились из косы. Интересно, что могло понадобиться от меня нашей наставнице? Придумает какое-то новое совершенно ничего не значащее поручение, с нее станется. За столько лет в работном доме она не дала мне ни одного стоящего задания. Совершено ни одного!
– Почему мне приходится так долго тебя ждать? – голос директрисы Клэр Барвуа звучит недовольно, тучная рука подпирает лицо, но взгляд не отрывается от бумаг.
– Я сразу же явилась. Настолько быстро насколько смогла, – мялась возле дверей в кабинете наставницы, попутно разглядывая одну особенно мрачную и жуткую, – зачем она вообще их держит? – из многочисленных картин в кабинете.
– Значит недостаточно, – отрывая на мгновение свои глаза от бумаг, произносит женщина и возвращается к чтению. – Пойдешь на рынок и купишь все необходимые продукты для завтрашнего мероприятия. Список получишь у повара.
Вот и спрашивается, для каких таких целей она меня звала? Разве не могли мне обо всем сообщить на кухне, ведь именно из нее я и шла, когда меня окликнули. Логика железная. Брови сами собой сходились на переносице. Мне часто было сложно контролировать свое недовольство, – точнее гнев, – подымающийся в моей душе регулярно. Как-то раз после очередного приступа злости наставница Барвуа даже вызывала мне священника. Правда я не поняла, как он должен был подействовать на меня, но стараюсь больше не показывать свои эмоции, что, кстати говоря, не простая задача.
– Эйра! – веселый голос моей подруги, а по совместительству местного повара, Моники Клоу одернул меня у самых дверей кухни. – Эйра, ты опять на ходу спишь?
– Нет, – стряхивая пустую злость, подняла глаза на русоволосую девушку. – Просто задумалась. Давай список да я пойду.
– Вообще-то, – расплылась в шкодной улыбке моя подруга, – мне удалось вырваться с кухни. Так что от моей компании тебе не избавиться.
– Какой кошмар! – в поддельном ужасе вскричала я. – Спасите! Помогите!
Дружно подшучивая и потрунивая, мы выбрались из дома. Работного дома. Я живу здесь столько,
