их накрыли вертолёты. Вылетели на отдыхавший отряд парой – длинные, стремительные, серо-зелёные, опустившие к земле выпуклые гранёные «головы» боевых кабин – и сразу словно бы взорвались огнём буквально отовсюду: из-под этих кабин, из-под коротких крыльев, из-под плоских голубоватых днищ с нарисованными чёрным звериными мордами2… Сейн забился под какие-то камни, потом ударило совсем рядом – и… он пришёл в себя только на руках у матери. Видимо, контуженный, добрёл в полубессознательном состоянии, почти как автомат, туда, где оставил близких. Он хотел потом, немного отлежавшись, вернуться к своим, искать живых, сражаться в одиночку, в конце концов.
Но не успел…
…Он попал в плен из-за матери. Точней, из-за младших в первую очередь. Земляне услышали плач, когда они все прятались в нижней комнате, земляне постучали в дверь – негромко, почти вежливо. А дверь даже не была заперта. Что-то спросили. А потом…
…Сейн до сих пор с отвращением вспоминал свой страх, когда земляне вошли – показалось, что их бесчисленное множество и они все огромного роста. Его даже затошнило тогда (или, может, из-за ещё не прошедшей страшнейшей контузии?) А когда один из них подошёл к матери, пришла и ещё одна мысль: обманули!!! Малышам сейчас разобьют головы, сломают спинки или сделают какую-нибудь ещё более страшную вещь, а мать… Он рванулся на помощь, его цепко и сильно схватили за плечи, ещё больше укрепив в ужасной уверенности. Но подошедший землянин откинул округлое забрало шлема и оказался молодой женщиной, усталой, однако красивой. Мать за нею следила, левой рукой прижимая к себе плачущих младших детей, а правой держа перед собой небольшой гражданский бластер – оскалив зубы, чуть нагнув голову. Женщина протянула пустые руки и сказала на отличном сторкадском, старом:
– Вас никто не тронет. Отдайте оружие, пожалуйста.
И Сейн увидел, как мать словно бы подсникла. Уронила бластер в протянутую руку и, обняв малышей, спрятала лицо между ними, что-то шепча.
Земляне один за другим откидывали забрала, оглядывались, переговаривались, обшаривали убежище. Как во сне, Сейн видел, что под забралами оказались мальчишки. Может, чуть старше самого Сейна. Взрослый мужчина был только один, и уже немолодой, но мощный, кряжистый – с пулемётом наперевес, он остался наверху лестницы. А у мальчишек были немного смущённые лица, как будто они находились в нежеланных гостях. Они переглядывались, тихо о чём-то говорили, посматривали на сторков, один подошёл словно бы невзначай к малышам, опустился на корточки и с поразившей Сейна ласковой улыбкой стал играть с ними – что-то делал со своими пальцами, показывал из них разные фигуры, потом – хотел погладить детей по головкам, но мать не дала, и у землянина сделалось обиженное лицо. Он встал и, поправляя снаряжение, сказал сипловатым, только начавшим ломаться, голосом:
Чёрная волчья голова была в годы Первой Галактической Войны эмблемой Объединённых ВВС Земли.
