смотрю на время. Ну, думаю, часов десять было, а может, и позже.
– Так… А парень?
– Что парень?
– Он тоже прогуливался?
– Конечно.
– Хм, вот так прямо после десяти вечера?
– А когда же еще?
– Действительно, когда еще прогуливаться по Нескучному саду, как не поздним вечером. Народу немного, тишина.
– Ну вот… Я прогуливаюсь. Вижу – навстречу мне идет парень. Мне он сразу как-то не понравился, и я решил его убить. Когда он прошел мимо меня, я напал на него сзади и несколько раз ударил молотком по голове. Потом придушил веревкой…
– А веревкой-то зачем? На всякий случай, вдруг очнется, так что ли?
– Вроде того. Затем связал его, затолкал в мешок и скатил с Пушкинской набережной прямо в Москву-реку.
– Скажите, вы всегда, когда идете на прогулку, берете с собой молоток, веревку и мешок?
– Всегда! А как же иначе-то? Вдруг придется кого-нибудь убивать? Не искать же мешок по подворотням.
– Очень логично… А сколько ударов молотком вы ему нанесли?
– Шестьдесят семь.
– Ровно шестьдесят семь?
– Ровно. Я же считал.
– Что-то цифра уж больно не круглая получается.
– Это как сказать…
– Слушайте, Аркадий Денисович, а не пойти ли вам… куда-нибудь подальше! У меня и без вас хлопот выше головы! Убивец вы наш…
– Как же так? Это форменное безобразие! Я же вам говорю, мои руки по локоть в крови…
Разговор проходил утром двенадцатого июля две тысячи семнадцатого года в кабинете старшего следователя-криминалиста Следственного управления СК РФ майора юстиции Шамова. Сергей Иванович поначалу терпеливо выслушивал высокого посетителя, пришедшего с признательными показаниями в нашумевшем на всю Москву убийстве. Потому что грубо с ним было нельзя, подобный тип людей ему был хорошо знаком: в противном случае тот пойдет с жалобами по высоким кабинетам. В результате чего придется забросить все текущие дела, прочно засесть за стол и заниматься тем, что «отписываться» по всем этим кляузам. Однако всякому терпению, как известно, приходит конец. Вот и Сергей Иванович не выдержал – сохраняя доброжелательный тон и внешнее спокойствие, произнес:
– Помойте их в нашем сортире. И идите на… все четыре стороны!
После чего вышел из-за стола, взял собеседника под локоть и, подняв со стула, повел к двери. Недвусмысленно давая понять, что на этом допрос закончен.
Посетитель вяло поплелся, уронив продолговатую голову на грудь. В самых дверях он поднял взор и, посмотрев в глаза Шамова, изрек:
– Вы совершаете большую ошибку, господин следователь. Андрея Романовича Чикатило тоже не раз вот так отпускали. После чего он продолжал убивать. Не боитесь, что последующие убийства, которые я совершу, будут уже на вашей совести?
– Боюсь, – приложив руку к груди, признался Сергей Иванович. – Но, надеюсь, как-то переживу.
– Ну-ну, – недобро усмехнулся высокий посетитель с продолговатой головой. – Знайте: труп в Москве-реке – это только начало…
Посетителя с продолговатой головой звали Аркадий Денисович Шкаликов. В правоохранительных органах он был весьма известной фигурой. Случись в Москве какое-нибудь резонансное преступление, о котором передавали по телевизору в «Криминальных новостях» и печатали в газетах, он заявлялся в участковые пункты, отделы полиции, следственные отделы и управления и сообщал, что ему известен преступник. Покуда личность Шкаликова была еще не примелькавшейся и не получившей в правоохранительных кругах широкой известности, его внимательно выслушивали, записывали его показания, благодарили за информацию, проверяли ее.
Вскоре выяснилось, что все сказанное Аркадием Денисовичем, мягко говоря, не выдерживало никакой критики. Он оказался человеком с весьма богатым воображением. По прошествии некоторого времени, когда фигура Шкаликова стала широко известной в узких кругах, а точнее, в правоохранительных органах, от него стали отмахиваться как от назойливой мухи. Аркадий Денисович посчитал такое отношение к нему крайне оскорбительным и настучал в прокуратуру и службу собственной безопасности МВД. Кто таков Аркадий Денисович Шкаликов, там еще не ведали, потому отнеслись к его заявлениям весьма серьезно, и следователи, игнорировавшие Шкаликова, получали нарекания, взыскания и прочие немилости от вышестоящего начальства. А некоторыми из них, раскопав в их работе не вполне законные деяния, занялась служба собственной безопасности.
С того времени разговаривать с Аркадием Денисовичем стали вежливо, вниманием не обделяли,
