старик сменил обычные перчатки на стерильные. Включив слабенькие электрические лампочки, он стал выдвигать ящики и перебирать архивные документы, сложенные по поколениям. В помещении было не больше десяти градусов, и при каждом выдохе из-под усов архивариуса выбивалось облачко пара.
– Ну, вот они, наши семейные архивы. Только не жди никаких чудес. Я знаю, что один или двое из наших предков побывали на Великом Полюсе, но это случилось в незапамятные времена…
Офелия вытерла капельку под носом. Невольно подумала о том, какая температура может быть в доме ее жениха. Неужели еще ниже, чем в этом архиве?..
– Я бы хотела увидеть наброски Аугустуса, – сказала она.
Аугустус, умерший задолго до рождения Офелии, был великим путешественником и легендой Семьи. В школах детям преподавали географию по его путевым зарисовкам. За свою жизнь он не написал ни одной строки, у него вообще было плоховато с грамотностью, но зато рисунки оказались кладезем информации.
Старик не отвечал, и Офелия подумала, что он ее не расслышал. Она оттянула от лица шарф и повторила громче:
– Я бы хотела увидеть наброски Аугустуса.
– Аугустуса? – пробормотал старик, не поднимая глаз. – Ничего интересного, ровно ничего! Так… всякая мазня…
Офелия недоуменно нахмурилась: ее крестный никогда еще не хулил свои драгоценные архивы.
– Интересно, – промолвила она, – неужели это до такой степени страшно?
Старик с тяжким вздохом оторвался от большого ящика, в котором что-то рассматривал. Лупа, зажатая в глазнице, вдвое увеличивала его глаз.
– Секция номер четыре, слева от тебя, нижняя полка. Только, пожалуйста, не запачкай ничего, надень чистые перчатки.
Офелия прошла между рядами шкафов, опустилась на колени перед нужным ящиком. Здесь хранились оригиналы альбомов Аугустуса. Она нашла три альбома по ковчегу Аль-Андалузия, семь – по ковчегу Ситэ и около двадцати – по Серениссиме. Полюсу был посвящен всего один. Офелия осторожно перенесла альбом на пюпитр и начала бережно его перелистывать.
Белесые равнины, голые утесы, фьорды, скованные льдами, леса с богатырскими елями, дома, утонувшие в снегу… Да, суровые пейзажи, но не такие уж пугающие, какими Офелия их представляла. Природа Полюса была даже по-своему красива… И девушка стала гадать, где в этом белом царстве живет ее жених. На берегу вон той речки с каменистыми берегами? В рыбацком селении, затерянном в ночи? На равнине, среди тундры? До чего же пустынным, почти диким выглядел этот ковчег! И почему в таком случае ее суженый считается прекрасной партией?
Дальше Офелии попался совершенно непонятный рисунок: нечто вроде улья, парящего в небе. Наверно, фантазия художника…
Перевернув еще несколько страниц, она увидела сцену охоты. Мужчина стоял, гордо подбоченившись, на фоне какой-то груды мехов. Рукава его рубашки, засученные до локтей, обнажали сильные, мускулистые руки, сплошь покрытые татуировкой. У охотника были светлые волосы и жесткий
