Мимо, едва не задев ноги, но филигранно точно сманеврировав в последний момент, проехал робот-полотёр. Сверкали рекламные афиши, вещали информационные табло, стационарные искинты консультировали новоприбывших.
Жандармы, запакованные в боевые гермодоспехи с яркими эмблемами, несли бдительное дежурство на всех входах и выходах, не выпуская из рук своих пульсовых винтовок. Это несколько удивляло и в то же время настораживало: полнофункциональные гермодоспехи представляли собой весьма дорогое удовольствие, поэтому в них экипировались только представители мобильно-ударных сил. Для обычных же служащих Жандармерии полагалась штатная униформа, иногда усиленная специальными боевыми комбинезонами из защитного спецпокрытия с отражающе-поглощающими броненакладками, плюс-минус дополнительная экипировка из бронепластика/бронекерамика и генератор персонального щита.
Судя по всему, ожидалась какая-то акция, по причине которой и были мобилизованы особые группы, что требовало, как минимум, личного распоряжения заместителя штаб-полицмейстера округа.
Ли Луньмэнь не паниковал как дилетант и даже не рассматривал всерьёз варианта в духе «а вдруг – это за мной?». Разумеется – нет, здесь что-то другое. Но, в любом случае, это гарантированно сулило дополнительные трудности при работе.
Люди, разумеется, как обычно доверяли не столько своему профессиональному чутью, сколько штатному искинту и его оборудованию, в то время как для одного искусственного интеллекта обдурить другой искусственный интеллект было не сложнее, чем, скажем, одному человеку солгать другому.
Втираемся в доверие, маленький беспалевный обход, чуть-чуть пошалим с базами данных и – вуаля! Теперь вы – хоть Халиф, хоть Папа Римский.
Да, проверяют, сканируют, и, если бы они поняли, что это тот самый убийца, которого безуспешно ищут по всему Альянсу вот уже больше года по времени планеты-столицы, – поднялась бы тревога. Но ведь её до сих пор не подняли. В то же самое время настоящего Ли Лунмэня, гражданина Коалиции Объединённых Искусственных Интеллектов, более не существует: преступник забрал у него не только его кибержизнь, но даже внешность и имя.
Процедура проверки шла своим ходом; синтет подмечал, что жизнь вокруг бьёт ключом – всё движется, всё торопится – и ощущал себя, пусть на время, частью этого пульсирующего дыхания планеты.
Вокзал видел больше искренних поцелуев, чем ЗАГС. А стены местных больниц, должно быть, слышали больше искренних молитв, чем церковь.
Иногда синтет ловил себя на мысли, что просто забывает, что он – не один из них. Из тех, что снуют вокруг. И ведь действительно, – они так похожи. Так же выглядят. В принципе, в чём-то схоже мыслят. Но всё-таки – разница есть. С годами – эта черта между биологическими видами и подобными ему становилась всё тоньше (в немалой степени – стараниями трансгуманистов), но будь она хоть толщиной в волосок –
