же нет сил. Остановилась у дерева, дышу тяжело, кажется, вот-вот задохнусь и… чувствую, как схватили за шиворот. Потом удар по лицу. Еще один, под дых. Падаю на землю. Теперь пинок. Кровь заливает лицо…
– Хватит, а то убьешь! Она еще отработать должна!
Это говорит Вася. Речь чистая, без акцента.
– Свииииня! Я буду тибя резать на мелький кусочииик! Голова нет… Пиписька нет… аааа, сучика!!!
А это Ильдар. Понятно, он зол за то, что сделала с его братьями.
Лучше бы не напоминал. Преследователи подхватывают меня, тащат к машине.
– Помогите!! – кричу я.
Точнее, шепчу сдавленно, тихо. И неожиданно слышу голос. Нет, не с небес, совсем рядом. Джип. Дверца открыта. На сиденье мужчина. Это он говорит. Трасса за парком совсем пустая, заброшенная. Удивительно, что мимо ехал кто-то. И настоящее чудо, что этот кто-то решил вступиться. Я подняла голову. Фары хорошо освещают моего нежданного спасителя. Крупный, приятные черты лица. Средних лет. Волевой подбородок. Но больше всего внимания привлекают глаза. Большие, серые и очень серьезные.
– Оставьте девушку, разве я не ясно выразился?!
Сероглазый нахмурил брови. Видно, привык, что ему подчиняются с первого раза. В глазах Васька появились сомнения. Понял, что перед ним непростой человек. А Ильдар горяч и обижен, лезет на рожон:
– Ти кто такой, мать твою? Иди ти на....
Сероглазый уже не хмурится. Он злится. Но сдерживает эмоции, не хочет усиления конфликта. Предупреждает, и все понимают, что в последний раз:
– Отошли от девушки!
Ильдар тоже не намерен больше бросать слов на ветер. Кидается к моему защитнику с ножом и… падает как подкошенный. В парке темно. Они тоже в темных костюмах – парочка здоровенных горилл, появившихся внезапно, словно двое из ларца. Движения ловкие, профессиональные, поступь бесшумная. Всем очевидно: перед нами охрана сероглазого, причем высшего класса. Васек пятится, хочет решить дело миром:
– Слышь, братан! Это не девушка. Шалава она! Анька-лохушка! Мне кучу бабла должна. Ты что ли за нее заплатишь?
– Сколько? – голос у сероглазого ровный, спокойный.
– Пятьдесят косарей! Зеленых!
Я едва не задохнулась от возмущения. Да Вася ловкач. Загнул! Какие там, блин, пятьдесят тысяч долларов. Я и столько и рублей не должна. Я вообще ничего не должна! Но в одном мой хозяин прав: я лохушка! И сейчас вот надеюсь на чудо: сероглазый достанет бумажник и заплатит фантастическую сумму.
Сероглазый потянулся к кожаному кейсу и достал из него пачку долларов. Швырнул под ноги Васе. Купюры рассыпались. Но Васю это не смутило. Он рухнул вниз, судорожно стал собирать грязные деньги. Ильдар уже очухался. Маленькие злобные глазки загорелись. Он ринулся на помощь хозяину.
– Надеюсь, девушка свободна, и вы больше не доставите ей неприятностей? Я поверю на слово, но…
– Да нахрен она сдалась! – огрызнулся Вася. – Спасибо, братан.
При этих словах лицо сероглазого перекосилось. Но он ничего не сказал. Махнул рукой охране, те сели в джип.
– Ты что же ее тут оставишь, папа?
Из машины выскочила тоненькая светловолосая девочка лет тринадцати.
– Инна! Ты давно проснулась? Я думал, снотворное будет действовать дольше.
Видно, сероглазый раздосадован от того, что дочь неожиданно проснулась и все видела.
– Сразу, как машина остановилась, – ответила девочка. – Ты супер, папа! Прямо герой, пришел на помощь.
– А как же иначе, дочь? Надо помогать тем, кто попал в беду. Но теперь мы уже все сделали, надо торопиться. Инна, садись в машину.
Но девчонка была истинной дочерью своего глаза. Тоже серые глаза. Также нахмурила брови:
– Смысл кого-то спасать, если ему снова грозит опасность. Папа, ты как хочешь, а я без нее не поеду!
Сероглазый вздохнул и сказал мне:
– Анна, кажется? Сядьте, пожалуйста, в машину.
– Роман Львович, она же грязная… – открыл рот один из охранников.
– Придумай, что-нибудь, – бросил раздраженно хозяин.
Моего спасителя ситуация стала напрягать. Он торопился. Я уже хотела поблагодарить и уйти, тем более что тойота Васи укатила. Но охранник откопал в багажнике рулон целлофана:
– Вот, Зоя Семеновна велела для посадок купить. Его используем.
Он ловко обмотал меня и открыл дверцу авто, приглашая внутрь. Испачкать я теперь ничего не могла. Джип тронулся. Меня еще все трясло, но слова благодарности
