монастыре достаточно книг.
– А кукла?! – потеря отцовского подарка, которым она так и не успела насладиться, отозвалась в душе девочки настоящей болью.
– Время кукол, к сожалению, закончилось, – отвернулся падре, и Клаудиа вдруг отчетливо поняла, что еще крепче сжавшая при этих словах ее ладошку рука матери-настоятельницы не оставляет ей никаких шансов.
– А что скажет отец, когда вернется?
– Я все объясню ему. Ну, ступайте. И да хранит вас Бог. – Челестино поднял руку в благословении, перекрестил их и стоял неподвижно до тех пор, пока две фигуры не скрылись за маслинами, где находилась потайная калитка.
Всю долгую дорогу до монастыря, стоявшего высоко в горах, откуда берет начало Арьеж, Клаудита запомнила только как душераздирающий скрип колес, которые нарочно не смазывали, чтобы их оглушительный визг оповещал всех о приближении кареты и заставлял расступаться более простые повозки. Иногда, чтобы размять ноги, они с настоятельницей выходили на дорогу и останавливались перед странными пирамидками из камней с крестами наверху или досками, с нарисованными на них картинами гибели тех, кто тут лежал. Клаудиа пристально вглядывалась в изображения понесших лошадей или разбойников, боясь обнаружить под одной из таких досок отца – и с облегчением вздыхала до следующей остановки. Она думала, что настоятельница будет заставлять ее беспрестанно молиться, но мать Памфила, наоборот, разговаривала с ней совершенно о простых вещах: цветах, животных, домашних заботах. На следующий день разговор зашел и о чтении.
– Так ты умеешь читать? – осторожно спросила аббатиса.
– Да, амма. На испанском и греческом.
Святая, говорящая на греческом! Несомненно, у малышки способности к языкам, и если обучить ее еще латыни и французскому, цена ее поднимется во много раз. Сама будучи женщиной образованной, Памфила прекрасно знала, какая редкость обнаружить в своей стране ребенка, тем более, девочку из небогатой семьи, знающую не то что грамоту, но даже мертвый язык. Испания была поголовно неграмотной. Даже многие придворные дамы не умели в те времена слагать буквы в слова…
Монастырь поразил Клаудилью своей прозрачной чистотой. Он стоял почти на краю высокой скалы, и снежные вершины струили на него свой тихий неземной свет. Бесшумные монахини, словно тени, сновали по его холодным переходам и кельям, и даже колокола звонили здесь тонко и печально. Это была обитель белизны.
Встретили девочку вполне радушно и немедленно накормили изысканными кушаньями, которых она никогда не ела дома. Потом она перешла в руки матери-кастелянши, сухопарой и желчной.
– Где твои вещи?
– У меня ничего нет.
– Неужели у тебя нет никаких украшений? – удивилась кастелянша.
– Нет. А разве в монастыре нужны украшения?
– Если ты не захочешь принять пострижения и уйдешь однажды, тебе все это могло бы понадобиться.
– Когда
