в экзистенциальной психологии картина мира пациента всегда открывается благодаря тому, что он рассказывает психотерапевту, и анализируется путем сравнения с собственной картиной мира терапевта, поэтому в таком решении не было бы ничего нового, если бы не два методологических различия: акты раскрытия и сравнения из имплицитных переводятся в статус максимально эксплицированных; экспликация проводится с помощью точных неколичественных методов, исключающих ее произвольность. Эта методология позволяет справиться с проблемой глубокой неопределенности, свойственной экзистенциалистскому «способу говорения», и преобразовать в позитивистски-проясненные такие сложные семантические комплексы, как экзистенциальные смыслы.
Глава 2. Формулировка прегипотезы и выдвижение гипотезы исследования
2.1. Индивидуальная картина мира – лингвистическая или экзистенциальная?
Формулировка гипотезы настоящего исследования представляет собой значительные трудности в силу того, что речь идет о размытом понятии «уникальная картина мира индивида», исходно предполагающем множество разнообразных и в равной степени допустимых интерпретаций, даже с учетом того сужения этого понятия до термина, которое было предложено выше. Более того, само существование объекта под названием «уникальная картина мира индивида» находится под вопросом: требуются серьезные аргументы и доказательства того, что каждый человек использует собственную системную и неосознаваемую схему, по ячейкам которой он располагает все события, происходящие во внешнем мире, вокруг него, и в мире внутреннем, доступном только ему самому, и что эта схема отличается от подобной схемы любого другого человека. Действительно ли это так, или это всего лишь метафора, вошедшая как в обыденное, так и в научное сознание, благо она поддерживает гуманистическое представление об исключительности и уникальности любого человека? Поскольку сомнительный и расплывчатый объект «уникальная картина мира индивида» преимущественно вербален, разумно было обратиться вначале к картине мира лингвистической – она изучается давно и в целом не вызывает сомнений в своем существовании. Мысль о лингвистической картине мира является предметом обсуждений и дискуссий психологов и лингвистов начиная с работ Уорфа и Сэпира. Представления Уорфа о том, что «мы расчленяем мир, как это закреплено в системе моделей нашего языка», и тезис Сэпира-Уорфа о том, что «то, как люди мыслят, определяется категориями, имеющимися в их родном языке», поддерживается многочисленными когнитивистами (напр., Н. Арутюнова, А. Вежбицкая, Lutz, и др.) и оспаривается, хотя, на наш взгляд, не вполне аргументировано, такими известными лингвистами и психологами, как Стивен Пинкер и поддержавший его Ноам Хомский. Однако и сторонники, и противники концепции «языковой картины мира», приводя аргументы «за» или «против», говорят о «нас», «людях»,
