к дому, старик сказал мне:
– Только у меня просьба. То, что ты увидишь и услышишь, пусть останется в тайне. Забудь, что ты инквизитор.
– Не беспокойтесь. Тем более я уже поклялся Саламандрой.
На террасе с колоннами за круглым столом, накрытым белой скатертью, обедали люди. Полный пожилой мужчина в льняном костюме о чем-то спорил с худощавым юношей, женщина в цветастом платье наливала из самовара чай и подавала чашки. Девушка с рыжими волосами, в большой грязно-бурой вязаной кофте, читала. Она первая заметила нас, но, испуганно взглянув в нашу сторону, опять уткнулась в книгу.
Мы зашли на веранду, мужчина и юноша встали, приветствуя нас. Женщина указала на пустые стулья. Девушка ушла в дом за чашками и блюдцами для нас.
– Тимофеюшка, как? – воскликнул мужчина, разведя своими большими ручищами. – Скажи мне, как это у тебя получилось, прийти именно тогда, когда я собрался отправлять тебе письмо? Клянусь, оно уже написано и вместе с приглашением лежит на тумбочке! Осталось только подписать, все думал, от себя или от всех нас. И зачем я только потратил целый час, его сочиняя?!
– Приглашение? – не понял старик.
– Ну да, – сказал мужчина, – ведь сегодня уже пятое октября!
– А, – махнул рукой Тимофей Дмитриевич, – охота.
– Что значит «а», – возмутился мужчина. – Это традиция, которую мы поддерживаем испокон веков, из года в год…
– Орест, но сейчас-то нет надобности охотиться на несчастных вурдалаков, – сказал старик. – Они давно присмирели.
– Благодаря инквизиции, которая держит их в ежовых рукавицах с помощью всяческих запретов и карательных мер, – пробубнил я, и, конечно же, мои слова никто не услышал.
– Ничего, попотеть вурдалакам все равно придется, ради традиции. – Орест засмеялся. Потом кивнул в мою сторону: – А это кто?
– Сын моего… хм, одного знакомого, – сказал старик. – А это, Орест, тебе на день рождения, не смог удержать в тайне, хотел тебя порадовать, – побыстрей перешел на другую тему старик.
Он сдернул платок с клетки, и на Ершовых уставилась одни глазом маленькая сова, перья ее были всклокоченны. Видимо, поездка, как и деду Тимофею, ей совсем не понравилась.
– Это Герцог, – сказал Тимофей Дмитриевич торжественно.
– Не может быть, чтобы это была сова Великого Инквизитора Шмыгина! – воскликнул Орест, хватая клетку. – Это архигениально! Если я её разболтаю, узнаю все секреты инквизиции.
– Я уже научил её петь, – сказал старик.
– Да что ты! – воскликнул растроганно Орест. – Ты самый, самый лучший друг. – В глазах Ореста блеснули слезы.
Он поставил клетку на перила, сказав, что знает какие-то заклинания, которые уж из поющей совы легко сделают сову говорящую.
За чаем и разговорами об охоте я разобрал, кто здесь кто. Орест Ершов был хозяином этой усадьбы. Полная миловидная женщина,
