из-под контроля. Вот о чем надо переживать, Ки. Сейчас. – Лазло вошел в баббл, показывая на инфополе. – Это софт из черной клиники, и он разъест Сильви мозг, если мы не найдем к нему чертеж. А это так себе новости, потому что создатели – аж в сраном Миллспорте.
– А ты, – заорала Киёка, – несешь бред!
– Хой! – к моему удивлению, они оба заткнулись и посмотрели на меня. – Э-э, слушайте. Лаз. Я не представляю, чтобы даже эволюционировавшее ПО так легко узнало именно нашу систему. В смысле, какова вероятность?
– Потому что это одни и те же люди, Мик. Ну подумай. Кто пишет для деКома? Кто разработал всю программу деКома? И кто по самое не балуй влез в разработку тайного черного нанотеха? Гребаная администрация Мексека, вот кто, – Лазло развел руками, устало взглянул на меня. – Знаешь, сколько было рапортов, сколько я знаю людей, со сколькими лично говорил, кто видел миминтов, для которых в архиве нет никаких описаний? Весь этот континент – эксперимент, чувак, а люди в нем – крысы. И наш шкипер заблудилась в лабиринте.
Еще движение у дверей – Орр и Ядвига пришли посмотреть, что у нас за крики. Великан покачал головой.
– Лаз, тебе реально пора купить себе черепашью ферму в Ньюпесте, о которой ты рассказывал. Забаррикадируйся и разговаривай с яйцами.
– Иди в жопу, Орр.
– Сам иди, Лаз. Это же серьезно.
– Она не лучше, Ки? – Ядвига подошла к монитору и положила руку на плечо Киёки. Как и моя, ее новая оболочка росла на стандартной харланской основе. Смешанное славянское и японское происхождение обусловило дико прекрасные скулы, веко-носовые складки у бледно-нефритовых глаз и широкий разрез рта. Требования боевого биотеха придали телу спортивное и мускулистое сложение, но оригинальные гены сделали его на удивление изящным. Цвет кожи – коричневый, но выцветший из-за резервуара и пяти недель паршивой погоды Нового Хока.
Смотреть, как она пересекает комнату, было почти как пройти мимо зеркала. Мы были как брат и сестра. Физически мы и были братом и сестрой – банк клонов в бункере состоял из пяти разных модулей, в каждом из одного генетического стебля росло с десяток оболочек. Сильви оказалось проще всего раскочегарить один модуль.
Киёка подняла руку и взяла новые длинные пальцы Ядвиги, но это движение было нарочитым, почти неохотным. Стандартная проблема с переоблачениями. Феромоновый букет каждый раз другой, а подавляющее большинство отношений, основанных на сексе, строятся на этом.
– Ей конец, Яд. Я ничего не могу поделать. Даже не знаю, с чего начать, – Киёка снова показала на инфополе. – Просто не понимаю, что там творится.
Молчание. Все смотрели на цветную бурю.
– Ки, – я замялся, взвешивая идею. Месяц совместного деКома помог мне частично влиться в команду, но Орр по-прежнему видел во мне чужака. У остальных все зависело от настроения. Лазло, обычно легкий в общении, был склонен к внезапным приступам паранойи, из-за которой мое неизвестное прошлое вдруг казалось ему таинственным и зловещим. С Ядвигой отношения наладились лучше, но во многом наверняка
