века, с сатанинскими балами и незнакомцами, пахнущими серой. Это было бы смешно в других обстоятельствах, но почему-то сейчас было не до смеха.
Наконец вся эта мистика Нику надоела, и он, несмотря на тревожные зазывания стариков, решил провести первый вечер в одиночестве. И вот теперь сидит перед алым драконьим глазом раскалённой печки и предаётся терзаниям и самокопанию.
Ник словно очнулся, поток воспоминаний сошёл на нет, а печаль осталась. «Эх, и вроде всё хорошо, и вроде жить не тужить… Починят электричество, и всё устаканится», – мысленно утешил он сам себя и подкинул в печку пару поленьев. Просто поразительно, до чего людей может довести такая простая вещь, как темнота. Воскресают все подсознательные древние инстинкты и страхи, мрак за пределами стен нагретого жилища дышит беспощадной равнодушной злобой. Жизнь стягивается до тёплого боязливого комка, затаившегося в спасительном тепле. Ник вздохнул, взял неровно горящий на буфете огарок толстой белой свечки и пошёл в верхнюю маленькую комнатушку, выходившую окошком на соседний двор.
Там было темно и холодно, сладко пахло старыми обоями и пылью. Окно звенело треснувшим стеклом от каждого порыва ветра. За ним плескалась темнота, лишь смутно вырисовывались очертания старых яблонь. У Ника возникла в голове неясная светлая картинка: распахнутые облупившиеся створки, ветер, тёмные дорожки, засыпанные белыми лепестками; он маленький, смотрит вниз, в сад, на яблоневую метель, вдыхает аромат так, что кружится голова… Где это было? Может быть, это был сон, а возможно, родители возили его на какую-нибудь дачу к своим друзьям…
В углу комнаты отец прибил полки, на них лежали какие-то старые журналы. Кто их сюда привёз? Он с тоской взял в руки распухший от сырости журнал с выцветшей от времени голубой обложкой, как вдруг услышал с улицы странный звук.
Было похоже, что где-то недалеко скулит собака, даже не собака, а щенок, звук был слабый, перекрывающийся шумом ветра. Ник буквально прижался носом к оконному стеклу, ничего не разглядел, потом дунул на свечку, сразу резко завоняло стеарином, но зато стал виден соседний двор. Ветер разорвал в клочья тяжёлую сизую пелену, в её просветах то появлялся, то исчезал тонкий бледный серп месяца. «Наверное, подморозит теперь», – подумал Ник, поёжившись, и тут увидел отделившуюся от соседнего брошенного дома чёрную маленькую фигуру, похожую на персонаж японского теневого театра. Фигура, проваливаясь в рыхлый снег, медленно пробиралась к старому сараю, больше похожему на курятник. Странные звуки исходили именно от неё, в этом сомневаться уже не приходилось.
«Кто же это?» – изумился Ник, по спине пробежал ознобный холодок. В первый момент Ник хотел пойти к Конкордии, её дом был к нему ближе всех, их разделяло только два двора. Но любопытство победило, он снова подошёл к окну. Тёмная фигурка тем временем уже подобралась к сараю, открыла дверь и исчезла из поля зрения. Ник постоял ещё минутку, глядя в окно и пытаясь понять, что же делать,
