собственный путь а-ля «Есть, молиться, любить»[3] и просветлился, – заметила она.
– Не совсем. Просто я много думал о том, что ценно, а что нет.
– И что же для тебя является ценным?
– Выживание в этом мире. Больше ничего. За то, как ты живешь, тебя не наградят, Белль. Помни об этом.
– У тебя хватает наглости высказываться о профессии моего отца, и в то же время ты говоришь, что нравственность не имеет значения?
– Нравственность затрудняет выживание. Когда у тебя ничего не остается, природная потребность дышать поддерживает в тебе жизнь. Когда вокруг все исчезает, у тебя есть лишь вдох и секунды перед выдохом. Иногда ты живешь только ради этого. – Адам оторвал зубами кусок мяса. – Всеми людьми управляют естественные потребности. Не образ жизни, не то, чем ты владеешь.
Она покачала головой:
– Это не про меня. Я люблю книги. И океан. Нагретый солнцем песок, который ласкает мою кожу. – Его глаза сверкнули, и она почувствовала, что краснеет. – Это гораздо ценнее выживания. Потому что придает жизни смысл.
Адам невесело рассмеялся:
– Ты удивишься, но когда я смотрю по сторонам, то вижу смысл в своем существовании и одновременно не вижу никакого. Меня окружает пустой, мрачный, безжизненный дворец. Когда у меня болит каждая кость в теле и я едва встаю с кровати, то спрашиваю себя: «Почему я до сих пор дышу?» И ответ не в книгах и не в песке.
– А в чем? – вырвалось у нее.
– Я слишком упрям, чтобы сдаться смерти. – Он встал. – Все, я закончил. Пойдем, провожу тебя в твою комнату.
– Не стоит.
– Стоит! – безапелляционно сказал он. – По дороге я расскажу несколько основных… правил.
Белль разозлилась. Она не привыкла действовать по чьей-то указке. Отец воспитывал ее иначе. Частенько он не знал, как обращаться с маленькой дочкой, но он ее любил, и Белль старалась доставлять ему как можно меньше хлопот, видя его старания. Она помнила, как ей жилось с матерью.
С папой было вольготнее. Он старался никогда ее не критиковать. Она сама выбирала себе ужин, одежду, решала, куда пойти вечером и когда остаться дома.
И этот самодур-принц решил, что она примет его правила? Нет, этого не будет из принципа!
Закусив губу, Белль промолчала. В ее сердце все-таки прокрался страх. Она ведь точно не знала, какой он человек. Не знала, на что он способен.
Смириться будет трудно. Удары судьбы обрушивались на нее один за другим. Но если бы она получила все сразу, то тут же сошла бы с ума.
– Если проголодаешься, скажешь Афине, и она тебя покормит, – начал он.
– А нельзя мне самой приготовить себе еду?
– Нет, – буркнул он.
– Ладно… Я не удивлена.
Белль поплелась за принцем по длинному коридору к лестнице.
– Там выход к саду, – сказал он, указывая налево. – Можешь исследовать всю территорию дворца, залы и библиотеки для тебя открыты.
«Есть, молиться, любить» – книга мемуаров американской писательницы Элизабет Гилберт.
