Центра стратегических исследований «Россия – Исламский мир» Ш. Султанов выделяет три общенациональные идеологические модели, каждая из которых имеет свои текст и язык, свои правила и технологии, идеологов, пропагандистов и сторонников. Наиболее ярко и публично, справедливо отмечает он, заявляет о себе «идеология потребления»: «Я потребляю, значит, я живу». Второй идеологией «является криминальная идеология», третьей – «идеология выживания».
Я бы не разделяла криминальную и потребительскую идеологию, поскольку они тесно связаны между собой. Функционируя, они подпитывают друг друга так, как поддерживают друг друга их носители. До сих пор в общественном российском сознании крупная частная собственность как результат приватизации ассоциируется с кражей, а миллиардеры с суперворами. Рост криминогенного фона в нашем обществе напрямую связан с этим обстоятельством. Потребительская и криминальная идеология – это два сообщающихся сосуда. Потребительская идеология, ее можно назвать еще элитной, в качестве нормы жизни предложила такие стандарты, до которых честным трудом не дорасти подавляющей части населения.
Но наши СМИ показывают, как решить эту проблему. Без преувеличения наше информационное пространство можно назвать бесплатным пособием по убийству, грабежу, обману и т.п. При этом криминал оправдывается: ведь грабитель или убийца совершает деяние, чтобы достать средства на операцию больной матери, ребенку и т.п. Зло оправдывается альтруистическим мотивом. Отсюда и прохладное отношение постперестроечного образования к русской литературе. Она не востребована, поскольку недвусмысленно зло называет злом, а добро – добром, не понижая границы между ними.
Повторюсь – потребительская и криминальная идеология тесно взаимосвязаны. Потребительская идеология включает в себя как составную часть апологию криминала. В совокупности их носители уступают в количественном отношении большинству населения. Но по воздействию на массы они абсолютно лидируют. Именно потребительская и криминальная идеология заполняет все или почти все информационное российское пространство. Идеологи перестройки, в отличие от доперестроечных коллег, не изобретают морального кодекса строителя демократии, не пытаются четко обозначить зримые контуры будущего общества. Но элитный идеологический аппарат работает стабильно. Он изменил свои формы, методы, пытаясь выглядеть поборником абсолютного плюрализма идей. Но всем известно, что неконтролируемой информации не бывает. Прикрываясь многообразием в мелочах, нам довольно жестко навязывают унификацию в главном. На человека и общество мы должны смотреть глазами именно данной идеологии. В рамках элитно-потребительской концепции человек есть центр смыслополагания. Никакое сообщество – народ, страна, семья – не может генерировать смыслы, ради которых стоит ограничивать свои интересы и ограничивать свой эгоизм.
Ш. Султанов говорит об «идеологии выживания». Выживающие есть,
