но вряд ли станут высказывать свои подозрения вслух, даже в разговорах друг с другом.
Флик снова двинулась вперед.
– Если в открытую разговоры не идут, меньше вероятности, что кто-нибудь проговорится.
Демон промолчал. Флик, похоже, не заметила. Казалось, она вообще его не замечает, словно доброго дядюшку или еще кого-то в этом роде. Хоть плачь, хоть смейся.
Ангел Боттичелли, затрепетавший от прикосновения его пальцев, исчез без следа.
Флик посмотрела на него:
– Может, вам начать с тех жокеев, чьи кони в прошлом сезоне не выигрывали? Ведь если они взяли взятку, то наверняка ждут, что к ним снова обратятся?
– Так обычно и бывает. Но если их уже расспрашивали распорядители – пусть даже не напрямую, – они будут наверняка держать рот на замке. Ни один жокей не станет подставляться, если появляется опасность лишиться лицензии.
– Но вы должны что-то предпринять, пока я буду вести наблюдения в вашей конюшне!
Демон с трудом удержался, чтобы не съязвить, но вовремя спохватился, опасаясь сказать лишнее, то, что ей не полагалось знать.
– Обо мне не беспокойся. Я не намерен зря терять время. – У него было несколько идей, но он не собирался ими делиться. – Начну перед вечерней выездкой.
– Вы могли бы заняться поставщиками сведений для букмекеров и теми, кто вертится у конюшен.
– Вот как?
Демон ничего не мог с собой поделать: его взгляд стал жестким. Он сделал несколько больших шагов, повернулся к ней лицом и остановился.
Судорожно втянув в себя воздух, она тоже остановилась, едва не налетев на него. В ее голубых глазах он прочел изумление.
Он улыбнулся ей с высоты своего роста.
– Я и за тобой буду следить. – Он удержал ее взгляд. – Можешь не сомневаться.
Она заморгала. К вящей его досаде, в ее голубых глазах он не увидел ни малейшего интереса, женского интереса, который пытался в ней пробудить. Только недоумение.
Она всмотрелась в его лицо, пожала плечами и прошла мимо.
– Дело ваше. Впрочем, я не вижу в этом смысла. Вы ведь знаете, что я справляюсь с Флинном, да и Карразерс всегда начеку.
Проглотив проклятие, Демон резко повернулся и зашагал за ней. Флик явно не считает его опасным. Но Демон и не собирался угрожать, он просто хотел заполучить ее к себе в постель, что, по его понятиям, должно было заставить ее нервничать или хотя бы насторожиться. Но Флик оставалась совершенно спокойной. Фелисити чуткая. Фелисити благоразумная. У нее хватает здравого смысла, чтобы его опасаться. У Фелисити есть инстинкт самосохранения. А вот Флик, похоже, его лишена. Она даже не осознает, что он не добрый дядюшка и не позволит какой-то девчонке вертеть им.
– А я, – объявил он, догнав ее, – буду наблюдать не за Флинном.
Она снова встретилась с ним взглядом и еще больше нахмурилась:
– А за мной наблюдать тем более ни к чему. Я уже много лет не вылетала из седла.
– Как бы то ни было, –
