начинается с той любви и воспитания, которое дети получают от родителей, пекущихся об их будущем счастье. Согласен, здесь бывают неблагополучные дети. Но к социальной среде это не относится. Необязательно быть богатым, чтобы любить своего ребенка и умело дозировать применение силы в воспитании. Посмотри вокруг себя.
– Но в любом случае вы не можете утверждать в этой связи, что у меня были шансы: ведь я рос безотцовщиной!
– Да, но тем не менее ты вырос, и пора уже перестать жаловаться на судьбу и оплакивать свою участь.
«Мерседес» свернул на бульвар Мальзерб и доехал до поворота на Батиньоль. Меня разозлили все эти разглагольствования.
– Алан…
– Что?
– Счастливых жертв не бывает. Это ты понимаешь? Не бывает.
Он немного помолчал, наверное, хотел, чтобы его слова до меня дошли. Слова ранили мне сердце, как маленькая острая стрела, а вот молчание было как нож в рану.
– Ладно, согласен, но как сделать, чтобы не скатиться на позицию жертвы? Я ведь не по своей воле там оказался, а бессознательно, и как же теперь оттуда выбраться?
– По-моему, наилучший способ заключается в том, чтобы научиться совсем другим вещам. Если ты каждый раз оказываешься в качестве жертвы, значит у твоего мозга нет большого выбора и он считает это лучшим для тебя. Твоя задача – развить в нем другие возможности. Понимаешь, природа не терпит пустоты. Даже если ты сочтешь нужным пересилить в себе жертву, но ничего другого не умеешь, у тебя ничего и не получится. Ты станешь противиться переменам. Самое лучшее – обнаружить, что ты можешь и по-другому. Я убежден: твой мозг быстро выберет эту новую опцию, если она принесет тебе больше выгоды.
– И что же это за выбор, что за новая опция?
– Я хочу научить тебя добиваться своего в повседневных делах. Если у тебя получится, то пропадет нужда примерять на себя роль жертвы. Слушай, это, конечно, анекдот, но ты мне вчера говорил, что нехватка возможностей преследует тебя даже в самых незначительных деталях ежедневной жизни. Например, когда ты покупаешь багет в булочной, тебе всегда достается черствый, а ты любишь свежий.
– Что верно, то верно.
– Да не в этом же дело! Ты просто не можешь сказать: «Нет, этот черствый, дайте тот, что рядом с ним».
– Почему не могу? Могу! Я просто не хочу ругаться с булочницей, когда в булочной полно народу и все ждут своей очереди. Вот и все.
– Но это займет у нее не более двух секунд! Ты предпочитаешь есть черствый багет, который ты не любишь, вместо того чтобы занять две секунды чужого времени! Нет, тут дело в другом, ты не осмеливаешься ей сказать. Боишься ей досаждать, чтобы добиться своего. Боишься, что она сочтет тебя назойливым, грубым и плохо о тебе подумает. А еще боишься, что другие посетители станут раздражаться и злиться на тебя.
– Возможно…
– И на смертном одре ты сможешь сказать: «Я ничего в своей жизни не добился, ничего
