Черт – жулье вагонное!
– Пап, да ты ведь им восхищаешься?! – подал голос из кресла затихший было Артем.
Богуславский нашелся раньше Токарева и по-профессорски отрезал:
– Своего героя надо любить, голубчик.
Артем хмыкнул со всезнанием молодости:
– Кто герой? Варшава-то?
Андрей Дмитриевич покрутил головой:
– Да не он герой… А жулик для сыщика должен быть героем, чукча! Не будешь его любить – как повадки узнаешь, как брать будешь, как доказывать – без нахаловки? Э-эх, что говорить…
– Да ладно, – инстинктивно встал на защиту сына Василий Павлович. – Ему четырнадцать – тебе нет, дотумкает.
– Дотумкает? Тогда переводи ему: ворвался законный вор в барак и семь сук топором зарубил! Давай!
– Вас, блатных, не поймешь! – Артем соскочил с кресла, радуясь, что понемногу начинает говорить на этом странном и таком красивом языке избранных, что уже чувствует уместность и органичность фраз, их внутренний смысл. Артем вышел в коридор, неплотно прикрыл за собой дверь. Из комнаты доносились обрывки былинных разговоров: «…корки… барабан… яма… по низу…». Подслушав, было трудно понять, о чем спорят эти два красивых человека.
На кухне его встретила старушка-соседка – Дарья Ивановна Панаева, про которую говорили, что она «еще из бывших». Как-то раз Артем заглянул к ней в гости в комнату, и пока Дарь-Ванна уходила на кухню ставить чайник – успел прочитать страничку в старой тетрадке, лежавшей открытой на столе. Артем почти ничего не понял, но с тех пор почему-то слегка побаивался старушку. Токарев-старший и Богуславский считали ее «сурьезным человеком».
Из записной книжки Панаевой.
У русских точно по несколько жизней, раз они так легко ее отдают за царство нескольких сотен мерзавцев. Может, не у русских, но у советских? Все же у русских – куда денешь девятьсот пятый, оба семнадцатых.
14 декабря, 1941 год – я на год старше. Вокруг головы злющий нимб.
131 год назад на Сенатской ожиревшим от безделья не удалось разворовать империю.
Вошла в мир, когда уже миллионы нравственно самых здоровых мужиков резали друг дружку во имя процветания кафешантанов в трех-четырех столицах.
В двадцать лет только обрадовалась – полоумный Николаев попал-таки в плебейский затылок «нашего Мироныча»!
А-а-а – не долго… У них не поухмыляешься!
Кажется, навечно в Кокчетавской области, пгт Кзылту. Доросла до учительницы младших классов.
– Молоденькие казахи, почему надо обожать старого грузина?
Дико.
«КОКЧЕТАВПГТКЗЫЛТУ» – оно! Козлячье комиссарское арго.
– Господа офицеры гуляют? – светски поинтересовалась Дарья Ивановна. Артем молча кивнул, стесняясь, но совсем чуть-чуть.
– Ну что же, – старушка поправила
